и он ясно видел это. «Все, кто практикует сейчас аскезу в этом мире, либо равны мне, либо уступают. Нет никого, кто превзошел бы меня в практике укрощения плоти. Но несмотря на суровый аскетизм, мне до сих пор не удалось достичь пробуждения. Следовательно, этот путь не ведет к совершенному освобождению», — заключил он.
Воспоминание
Сиддхаттха окинул взором свое прошлое и вспомнил, как во время праздника посевной, еще будучи ребенком, он под деревом дамба практиковал анапанасати — медитацию наблюдения за дыханием. «Быть может, это и есть путь к наивысшему достижению?» — подумал Бодхисатта и решил посвятить себя этой практике. Также он понял, что в таком ослабленном состоянии не преуспеет в медитации. Прежде чем заняться анапанасати, нужно было позаботиться о теле и восстановить физические силы.
Бодхисатта взял в руку чашу и пошел за подаянием в Урувелу. Все, кто видел его, недоумевали: «Раньше этот монах отказывался принимать даже пищу, которую мы сами приносили ему. Должно быть, он уже достиг окончательной цели, и поэтому сам пришел за подаянием». С такими мыслями они щедро жертвовали пищу.
Пятеро аскетов увидели, что Бодхисатта стал принимать подаяние, и решили: «Этот человек сошел с пути к освобождению и теперь заботится о телесном комфорте. Так ему не достичь ниббаны». Поведение Бодхисатты вызвало сильное отторжение у его спутников, и они ушли прочь. В конечном счете они прибыли в Варанаси и нашли пристанище в Исипатане. Бодхисатта в течение двух недель принимал достаточное количество пищи и давал отдых телу, пока полностью не восстановил силы.
Когда Бодхисатта практиковал медитацию и развивал благие качества сознания, его наполняли мысли об отречении и свободе от чувственных желаний (nekkhamma-saṅkappa). Тело, прежде совсем истощенное, теперь излучало здоровье и силу. Знаки великого человека снова стали заметны, и внешний облик отшельника обрел прежнее благородство. «Теперь физические силы восстановлены», — подумал Бодхисатта. Тем не менее он внимательно следил за тем, чтобы ум не захватывался чувственными желаниями.
Олени, павлины и дикие петухи, пруды с лотосами и лилиями, цветущие деревья и серебристые воды Неранджары стали привычным пейзажем для Бодхисатты в его лесной обители. «Эти животные и птицы чудесны, ручьи и деревья приятны, а река Неранджара радует глаз», — такие мысли возникали у отшельника, когда он смотрел на окружавшую его красоту. Однажды Бодхисатта задумался о природе этих мыслей, разглядел в них стремление к чувственным удовольствиям (kāma-vitakka) и твердо решил не следовать за ними. Когда отшельник испытывал сильную жару или холод, он подавлял соответствующие мысли, распознав в них проявление гнева (vyāpāda-vitakka).
Иногда он видел тигров и прочих свирепых хищников, которые убивали свою добычу. В деревнях он встречал людей, которые теряли работу и средства пропитания из-за произвола властей. Сердце Сиддхаттхи наполнялось печалью. Ум приходил в смятение при виде кровопролития, жестокости и равнодушия. Бодхисатта чувствовал, что не может смириться с этими проявлениями зла и несправедливости. Однако он понял, что по своей сути эти мысли являются мыслями о насилии (vihimsa-vitakka), и решил отказаться от них.
Бодхисатта поделил все возникающие мысли на два типа — благие (kusala) и неблагие (akusala). Мысли об отречении от чувственного желания (nekkhamma-vitakka), мысли, свободные от гнева (avyāpāda-vitakka), и мысли, свободные от желания причинить вред (avihimsā-vitakka), он отнес к группе благих мыслей, а мысли, связанные с чувственностью (kāma-vitakka), гневом (vyāpāda-vitakka) и причинением вреда (vihimsa-vitakka) — к группе неблагих мыслей. Таким образом, Сиддхаттха осознал ошибочность и пагубность неблагих мыслей, а также чистоту и пользу благих. Он постиг, что благие мысли не являются причиной страдания, но, напротив, благотворны для него и всех остальных. Они ведут по пути мудрости и в конечном счете позволяют достичь ниббаны.
Бодхисатта продолжал днем и ночью исследовать благие и неблагие мысли, возникавшие в уме. Иногда он чувствовал себя обессиленным, и ум терял устойчивость. Когда тело ослаблено, ум становится беспокойным и концентрация легко нарушается. В такие моменты отшельник входил в состояние глубокого медитативного сосредоточения и устранял беспокойство ума. Так, опираясь на прозрение в природу мыслей, Бодхисатта научился подавлять неблагие и развивать благие состояния ума.
Шесть лет духовного подвижничества Бодхисатты подходили к концу — шесть лет, в течение которых он проявлял беспримерную решимость, отвагу и целеустремленность.
Глава 14
ПЯТЬ СНОВ БОДХИСАТТЫ
Шел четырнадцатый день месяца весак. Бодхисатта лег спать и незадолго до рассвета увидел пять сновидений.
Вся великая земля была его постелью, а подушкой — Гималайские горы. Его правая рука лежала на Западном океане, левая покоилась на Восточном, а обе ноги — на Южном. Таково было первое сновидение — оно предвещало достижение состояния будды.
Древесный побег вырос из его пупка и устремился ввысь вплоть до самых небес. Таково было второе сновидение. Оно значило, что Бодхисатта пробудится к благородному восьмеричному пути и возвестит учение всему миру, с его людьми и богами.
Белые черви с черными головами поползли вверх по ногам Бодхисатты и покрыли обе ноги до коленей. Третий сон был предвестием того, что многие миряне станут последователями Пробужденного.
Четыре разноцветных жаворонка прилетели с четырех сторон света и опустились у ног Бодхисатты, после чего тотчас стали белыми. Согласно четвертому сну, представители всех четырех каст должны были вступить в монашескую общину и достичь ниббаны, высшего блаженства.
Бодхисатта шел по огромной куче нечистот, но его ноги оставались чисты. Пятый сон предвещал, что Пробужденный получит многие подношения в виде одежды, пищи, жилья и лекарств, но будет использовать их без привязанности.
Бодхисатта истолковал значение пяти снов и понял, что станет буддой. Ранним утром следующего дня он позаботился о телесных нуждах и направился к пастушьему баньяну. Он сел в тени дерева, лицом на восток, и стал дожидаться подходящего времени, чтобы отправиться за подаянием.
Подношение Суджаты
В тот день Суджата, дочь богатого деревенского старосты из Сенани, собиралась сделать подношение божеству. Это была церемония, которую она совершала ежегодно. Случилось так, что Бодхисатта сидел под тем самым деревом, которое считалось обителью этого божества. Суджата приготовила рисовую кашу на молоке, не добавляя в нее ни капли воды, позвала служанку и велела подмести вокруг баньяна. Служанка отправилась к дереву и увидела там Бодхисатту, который сидел в тени и излучал великолепное сияние. Девушка приняла его за божество, жившее в дереве, и немедленно вернулась к хозяйке, чтобы рассказать о случившемся. Суджата не раздумывая освободила служанку и нарядилась в свои лучшие одежды, достойные женщины ее положения. Она положила молочный рис в золотой сосуд стоимостью в сто тысяч монет, накрыла
