слова вытерла язык об рукав. — Я до сих пор чувствую привкус этой мерзости! Как будто старый сопливый гриб в морской воде замариновали!
— Не поверишь, — ухмыльнулась Фонвизина, цокая каблуками по парковке. — Но это очень точное гастрономическое определение.
Подземная парковка в «Имперском базаре» также не подкачала. Огромная, просторная и полупустая. Второе по причине значительной стоимости услуги.
Причём я так понимаю, дело не в жадности, а в политике самих продаж. Таким вот незатейливым образом народ поощряли приезжать не на личных авто, создавая пробки, а пользоваться фирменными бесплатными электробусами и даже специализированной электричкой.
А покупки отдать в распоряжение доставки. Но желание запихать обновы в собственный багажник и двинуть домой в комфорте у людей не отнять. Так что машин под землёй было немало. Но и столпотворения не ожидалось.
И едва мы с альтушками вышки из лифта и зашагали к своей барбухайке, как тут раздался свист.
Залихватский такой. Прям как у Соловья-Разбойника.
Вдруг, откуда ни возьмись, из-за каждого угла и из-за каждого бетонного столба парковки навстречу нам вышли пацанчики. Слаженно так. Я бы даже сказал «кинематографично». Петух, Худи и Копилка, — кадет Стеклова дала им очень меткие характеристики, — и вместе с ними ещё десяток юнцов.
Привели, стало быть, друзей.
Не уверен, правда, что после этого друзья останутся друзьями.
— Ну привет, дядя, — Петух вышел вперёд, сжимая в руках бейсбольную биту.
А бита-то у него новенькая, только-только из магазина. А костяшки-то на руках у всех ребят гладенькие, видно, что ни разу не сбитые. А ножки-то худенькие, не тренированные. А шмоточки-то дорогие, на мамкины-папкины деньги купленные.
А моськи-то!
Моськи-то чистые, без фингалов и шрамов… и даже то, что без прыщей, оно как бы тоже показатель — стало быть, мужественно замазали тоналкой.
А может, даже и к косметологу ходили, юношеские проблемы лечили, чтоб у бедняжек комплексы не появились и травмы психологические.
— Ну что? — спросил меня Петух. — Уже не такой смелый, да?
Не знаю, исходя из каких соображений он сделал такой вывод, но… сделал ведь. Его воля.
— Здесь камер нет, — добавил он и накастовал в свободной от биты руке жиденький такой, жалкий файербол. — И на магию запретов тоже. Здесь тебя уже никто не спасёт.
Другие ребята тоже встали в эффектные позы и визуально засветили свои техники. И… техник-то плохих не бывает, это понятно, однако всё это зрелище выглядело больше комичным, нежели грозным. Как будто пародия на группу магов.
Или на какую-нибудь обложку к журналу комиксов. Не хватает ещё к ним сверху надписи в пузырьках пририсовать с воинственными кличами.
— Тише-тише-тише, — сказал я. Но не им, само собой. Это я альтушкам сказал, которые уже выстроились у меня за спиной и были готовы сорваться на этих сопляков. — Тут другое, — пояснил я. — Тут не драка будет, а воспитательный момент, понимаете?
Стеклова кивнула. Остальные тоже не сразу, но вняли и отступили на пару шагов.
— Итак, молодой человек, — ну а я, напротив, неспеша двинулся вперёд. — Вы же графского рода, насколько я помню, правильно?
— Правильно ты всё помнишь, ур-род!
— Так вот, — я подошёл достаточно близко, чтобы похлопать парня по плечу. — Если тебе действительно дорога судьба твоего рода, то ко всему случившемуся ты отнесёшься легко. Отпустишь былое, сделаешь выводы и не впутаешь в проблемы своих старших. Чтоб никакого урона дворянской чести, кровной мести, клановых войн и всего такого прочего, понял?
— Чего⁈
Ну как Лёха прям… чего, да чего.
— Ты расслышал? — уточнил я у Копилки, который стоял совсем рядом, и у которого от страха внезапно начали подрагивать пухлые ноженьки. — Ты расслышал⁈
— Д-д-д-да…
— Ну вот и хорошо…
* * *
Ребята даже убежать толком не могли, потому как в первые же секунды драки я выставил барьеры по небольшому периметру. И мы с ними, получается, оказались заперты в незримом октагоне. Как там во всяких крутых боевиках принято говорить? Это не меня с вами заперли, а вас со мной…
Муа-ха-ха-ха!
Так вот.
Действо походило на знаменитое пришествие лисы в курятник. Общий такой, развесёлый переполох. Крики, визги, подростковое кукареканье, мельтешение конечностей и топот ног. Разве что перья не летели.
Летали у меня ребятки, как шарики лото в прозрачном барабане.
— Твоё Сиятельство, — крикнул я, когда понял, что слишком увлёкся. — Страхуй!
— Да, Василий Иванович, — отозвалась Фонвизина, выставив вперёд ладони.
Н-да…
Не было на моей памяти ещё такого случая, чтобы я врагов подлечивал. Ну да не зарекайся, как говорится. Уж больно молодая дворянская поросль хлипкой оказалась.
Итого: несколько поломанных рёбер, горсточка выбитых зубов и россыпь гематом, которые уже начали проступать приятными перламутровыми переливами. Парочка сломанных носов, которые довольно скоро зарастут и станут благородной горбинкой. Десяток рассечённых бровей, что вообще не что иное, как роскошное украшение для любого мужика.
А самое главное — это опыт.
И житейский, и боевой. А ещё наглядное доказательство тому, что магия на самом деле не заканчивается сраными файерболами, и ребятам в ней ещё совершенствоваться и совершенствоваться.
Короче!
Сплошные плюсы!
Кто молодец? Скуф молодец!
— Потом мне ещё «спасибо» скажешь, — улыбнулся я и потрепал Петуха по волосам, но тут же вляпался во что-то склизкое и вытер об колено. — Мерзкий ты, конечно…
— П-п-п-простите.
Биту свою он потерял. А, может, я закинул куда. Да и потрясывало теперь лихого бойца неслабо.
— Да ладно, — я добродушно махнул рукой. — Я-то что? Ты вон лучше перед девочками извинись. На коленях. Да-да, прямо вот на коленях. Да-да, вот так. И вы тоже, чего стоим-то? На колени, сукины дети. У кого ноги сломаны, так и быть, можете лёжа. Так… Отлично. Теперь повторяем за мной: уважаемая Татьяна Витальевна…
— Уважаемая Татьяна Витальевна, — акустика подземной парковки добавляла эдакую атмосферу священного таинства.
— Отлично! Продолжаем: и премного уважаемая Юлия Юрьевна.
— И премного уважаемая Юлия Юрьевна, — повторил мой личный хор, а капелла.
— Извините нас, мудаков грешных…
Ну и так далее по тексту.
Надо сказать, достаточно развёрнутому и пространному. Так что свою вину оболтусы не только поняли, но и озвучили. По нескольку раз, чтобы в мозги им хорошенько въелось.
Ромашка и Стеклова извинения вроде как приняли. Но! Это ещё не всё. Воспитательная работа на этом только-только начиналась. Да и потом, так
