и толкает, и тянет, и скручивает.
Ройс тоже предпринимает попытку.
— Что-то мне захотелось фруктовых хлопьев. — Он подходит ближе, протягивая ей руку. — Пойдем возьмем немного, Зо…
Она отпрыгивает от него, бежит за мной, обхватывая руками мои ноги.
— Нет, нет, нет!
Я замираю, опустив на нее глаза, и когда ее маленькие губы начинают дрожать, мое сердце сотрясается вместе с ними.
Четыре пары глаз впиваются в мою кожу. Все ждут, что я сделаю.
Что, черт возьми, мне делать?
Взбесить их или расстроить ее?
Как вообще можно спрашивать такое?
Я двигаюсь, готовая подхватить ее, но Кэптен успевает остановить меня, вцепившись в мою руку, и наклоняется, чтобы подхватить Зоуи.
Он не сводит с нее глаз, но его крепкая хватка выдает больше, чем ему хотелось бы — его рука дрожит, сжимает крепче, чтобы в ту же секунду отпустить.
— Давай вернемся в дом, Зо.
Ко всеобщему ужасу и, рискну сказать, удивлению Зоуи начинает плакать, толкаясь ногами и пытаясь перепрыгнуть с его рук в мои, пока не свисает наполовину.
Вытянув руки, она разжимает и сжимает ладони, беззвучно умоляя меня взять ее, пока слезы застилают ее милые маленькие глазки.
Задняя сторона моей шеи покрывается потом, и я слегка поднимаю руки.
Через несколько секунд меня окружают остальные трое, и хотя над нами ярко светит луна, все, что я вижу, — это густое серое облако.
Мне приходится бросить все силы, чтобы отступить назад, подальше от нее, и это все равно что разорвать себя пополам.
Они не понимают, да и как бы смогли?
Мои губы остаются сомкнутыми.
Я поднимаю глаза, встречаясь с парой неспокойных синих глаз, привычный светло-зеленый оттенок в них полностью исчез.
В них мелькает так много всего. В первую очередь ярость, но не она заставляет меня задуматься.
Противоречие, чистое и простое.
Отказать своей девочке — значит разбить собственное сердце, но позволить кому-то, кому он не может доверять, приблизиться к ней — это противоречит всему, чем он является — заботливым, яростным защитником, которым он горд быть. Эти качества только усилились с возвращением Зоуи домой.
Я не могу позволить ему бороться с самим собой, это неправильно.
В этой истории я злодей.
Я опускаю глаза в траву и спешу обойти их, но не направляюсь к дому, не тогда, когда Зоуи может увидеть и прийти искать.
Я быстро иду по подъездной дороге, пока не достигаю фруктовых садов, где я срываюсь на бег по грунтовой дороге, но не добираюсь до конца.
Руки с силой обхватывают мои локти, и меня отрывают от земли, разворачивают и врезают между длинными толстыми ветвями деревьев.
Из меня вырывается шипение, глаза устремляются вперед и встречаются с глазами Рэйвен.
Они широко распахнуты.
— Ты сдурела?! — кричу я, пытаясь выпрямиться.
Рэйвен не позволяет мне и толкает назад. Ее предплечье взлетает вверх, вжимаясь в мое горло. Она дрожит, в ярости, серые глаза горят.
— Тебе не следует так бегать, — хриплю я, пытаясь сглотнуть, несмотря на ее хватку. — Что если бы я рефлекторно сбила тебя с ног?
— Закрой, мать твою, свой рот, — цедит она сквозь сжатые зубы, не обращая внимания на приближающиеся тяжелые шаги. Ее ноздри раздуваются, челюсть сжата.
Она давит сильнее.
— Ты вообще собираешься сказать ему все, что бы это, блядь, ни было, что он должен знать?
— Нет.
Она ударяет рукой по старому дереву возле моей головы и, наклонившись, приближается ко мне.
— Ты действительно думаешь, что можешь играть в такие игры в своем положении?
Мой взгляд бегает по ее лицу.
— Они должны заслужить это.
У нее вырывается ехидный смешок и хмурое выражение начинает испаряться, но она снова натягивает его.
— Ты, блин, серьезно?
— Какой бы Брейшо я была, если бы облегчила все?
— Ты не Брейшо.
— Пока что.
Ее глаза метаются по моим, между бровями залегла глубокая складка.
Поверь мне, Рэйвен.
Ее хватка немного ослабевает, и я смотрю в сторону. Ройс и Мэддок быстро приближаются. На лицах обоих злобные оскалы, но их гнев, скорее всего, адресован Рэйвен.
Внезапное покалывание пробегает по моей шее, когда она проводит своим предплечьем по натянутой коже, намеренно создавая ощущение жжения и привлекая мое внимание.
— Тебе лучше надеяться, что ты все исправишь, — шипит она. — Мне бы не хотелось показывать тебе, что случится, если ты этого не сделаешь. — Она сглатывает, отдергивает руку, и вместе с ней уходит каждый клочок эмоций. — Но и колебаться я не стану.
Она отходит назад как раз, когда прибегают остальные.
Мэддок смотрит на нее сверху вниз, но она просто кладет ладонь ему на грудь, а свободной рукой хватает его ладонь и тащит за собой в сторону грунтовой дороги.
Я кашляю, прочищая горло, и смотрю, как они уходят, но у меня перед глазами появляется Ройс.
Черты его лица становятся жестче, он смотрит прямо мне в глаза в течении долгого, тихого мгновения.
— Ты не просто знала о ее существовании, есть что-то большее, верно?
Я говорю ему то, что он уже знает, то, что все, кто связан с миром Брейшо, либо слышали, либо испытали на собственном опыте.
— Ничего не может быть так просто, как кажется.
Он усмехается, с ненавистью и отвращением, и разворачивается на пятках, но не начинает идти, а бросает холодный взгляд через плечо, чтобы снова встретиться с моим.
— Возвращайся в дом, сейчас же.
Он уходит.
Кэптен
Я сижу на краю кровати, уперев локти на колени, когда братья входят в мою комнату.
— Зоуи уснула? — Ройс откидывается плечами на стену.
Я киваю, хмуро глядя в пол.
— Отец дома?
— Ага, — отвечает Мэддок.
Отлично.
Я поднимаю голову, встречаясь глазами с Ройсом.
— Мне нужно кого-нибудь трахнуть сегодня ночью.
Он медленно растягивается в ухмылке, телефон уже в его руке.
— Склады?
Мэддок кивает, нахмурившись.
— Новое место внутри тоже уже готово. Рэйвен хотела пойти проверить его.
— Блядь, бро! Ты точно хочешь отвести ее туда? — Глаза Ройса широко распахиваются.
— А что она сделает? — огрызается он. — Выскочит на ринг с моим ребенком в животе?
— Она может, — смеется он. — Ей нужен всего один хороший хук справа.
Мэддок тянется к нему и ударяет по руке, заставляя усмехнуться.
— Она будет в порядке. Мы скажем им разойтись, чтобы никто
