Результаты его маленького путешествия с лихвой окупали неудобства. Ему понадобилось всего три дня, чтобы уладить вопросы по поместью, нанять необходимых работников, в том числе двух мастеров по отделке помещений, которые со следующей недели начнут ремонт в доме, а также обсудить с банкиром свое финансовое положение. Принимая во внимание его долгое отсутствие, счета находились в относительном порядке. Брент никак не ожидал, что положение окажется таким прочным, после того как Реджи презрел его законные права и распродал почти все имущество.
Поистине это была загадка. Почему Реджи продал все, что можно было вынести из дома, но оставил на его счетах много денег? Как ему удалось так быстро все это провернуть? И, самое главное, где он сейчас?
Но особенно Брента обеспокоил визит в Лондон, где он впервые после возвращения из Франции посетил Военное министерство. Несколько часов беседы со своими коллегами и информация, которую он получил, смутили и встревожили его.
На данный момент от источников с континента не поступало убедительных свидетельств, что Филипп Руссель, этот негодяй француз, убийца, который до сих пор преследовал Брента в ночных кошмарах, мертв или выслан. А если Филипп не умер, то обязательно попытается найти его. Брент знал это так же верно, как то, что завтра взойдет солнце. Руссель презирал Англию, а его ненависть к Ворону (прозвище, которым окрестили Брента хорошо знавшие его французы) заходила так далеко, что задевала не только его гордыню, но, казалось, самую душу. Брент надеялся, что после событий Ватерлоо Филипп считал его погибшим, но полной уверенности у него не было. Это тревожило графа, и, пока оставалось невыясненным местонахождение француза, ему следовало принять меры предосторожности.
Вот только Брент не знал, какую часть правды раскрыть Кэролайн и стоит ли вообще говорить ей об этом. Собственный опыт подсказывал, что нужно знать врага в лицо и понимать ход его мыслей, чтобы в конечном итоге успешно нанести удар по слабому месту. Однако иногда неведение спасало человеку жизнь, и тогда оказывалось, что лучше блуждать в потемках. Посвятив два дня серьезным раздумьям, Брент утвердился в мысли, что второй вариант лучше. Если Кэролайн будет знать, кто и что такое Руссель, и их пути пересекутся, она умрет, не успев даже понять, что произошло. Ей безопаснее блуждать в потемках.
Итак, Брент решил молчать, но отправился в Мирамонт в уверенности, что только сам сможет защитить всех, если Филипп жив и знает о его спасении.
На горизонте показалось поместье. Брента всегда согревало сознание, что все это принадлежит ему. Отца уже двадцать пять лет не было в живых; Мирамонтом с тех пор и до самой своей смерти пять лет назад, как королева на троне, правила мать. Иногда Бренту недоставало ее, но потом он одергивал себя, вспоминая, как она командовала не только своей маленькой армией слуг и наемных работников, но и членами семьи. За тридцать лет леди Мод сумела прогнать из своей жизни всех, кто ее любил.
Но она оставила ему Мирамонт, и в такие минуты, как сейчас, когда за последним поворотом дороги, за кустами сирени открывался вид на его дом, вспоминалась ему эта надменная, эгоистичная женщина, не любившая никого, кроме себя, и сумевшая отвратить от себя всю семью. Иногда, особенно в такие холодные, дождливые дни, как сегодня, эти воспоминания заставляли Брента чувствовать себя усталым и старым.
Граф направил лошадей на конюшню. Тут-то он и увидел Кэролайн, бегущую по маленькому лужку в том же направлении, куда ехал сам. Ее влажные волосы развевались за спиной, а мокрое от дождя платье облепляло изящную фигурку.
В этот миг он понял, что начались неприятности.
Через два дня, как граф покинул Мирамонт, Кэролайн стала замечать некоторые странности.
Вначале она не обращала особого внимания, что ее личные вещи стали куда-то пропадать, считая, что сама забывает положить их на место. Как-то раз щетка для волос куда-то запропастилась, потом туфля, а однажды даже кое-какие из ее растений оказались вырванными из земли. Когда Кэролайн узнала от своей новой камеристки, мисс Гвендолин Смит-Майерс, что ребенок одной из служанок без присмотра бегает по Мирамонту и что не более часа назад видели, как девочка с какими-то книгами в руках направляется на конюшню, ее любопытство переросло в дурное предчувствие и она решила немедленно проверить вещи.
То, что она увидела в своей комнате, привело ее в ярость. Ее записи по выведению лиловых роз были на месте, но, проверив еще не распакованные чемоданы, Кэролайн обнаружила, что не хватает двух вещей: маленькой книжки, описывающей первые французские ботанические сады, учрежденные при университете Монпелье, и ее самого главного сокровища — конспектов лекций Альберта Маркэма, которые она тщательно собирала в течение нескольких лет и в прошлом году переплела, чтобы забрать с собой в Америку. Кто-то украл их, играя с ней в непонятную игру, и Кэролайн пришла в бешенство. Не раздумывая, она бросилась на конюшню.
К тому времени, как Кэролайн достигла восстановленного строения, ее красивое шифоновое платье насквозь пропиталось водой и было обляпано грязью, но сейчас ее это не волновало. Она распахнула дверь и с шумом ворвалась в конюшню. Вокруг было тихо, только дождь мерно стучал по крыше да одна-две лошади пофыркивали в стойлах. Очевидно, те, кто ухаживал за животными, нашли себе другое укрытие от дождя. Кэролайн никогда не была на конюшне Мирамонта и задержалась на пару секунд, чтобы глаза привыкли к полумраку.
В этот миг она увидела девочку.
Ребенок спал, свернувшись калачиком в углу на соломе. Это была маленькая замазуля не старше четырех лет, одетая в мятое, поношенное платье из хлопка. Спутанные, светло-каштановые волосы обрамляли грязное личико, длинные темные ресницы бросали тени на щеки.
«Ангельское лицо под слоем грязи», — подумала Кэролайн, но тут заметила листы бумаги, валявшиеся вокруг.
Это были ее книги, разорванные на клочки…
Кэролайн часто задышала, сердце тяжело забилось от ярости.
Внезапно, будто почувствовав ее гнев, девочка открыла глаза и вскочила на ноги.
— Ты, маленькая…
Кэролайн бросилась к ней, но не поймала, и девчушка, промчавшись мимо с юркостью лисы, выбежала за дверь.
Кэролайн выпрямилась и решительно повернулась к выходу. Но не успела она коснуться двери, как та широко распахнулась и вошел ее муж, держа отчаянно брыкающуюся девочку под мышкой, точно мешок с зерном.
Кэролайн была так потрясена, увидев графа, что замерла как вкопанная, и если бы девочка не пыталась расцарапать ему живот, она и вовсе забыла бы о ней.
Они молча смотрели друг на друга. Лицо Брента было усталым и хмурым, одежда — мокрой от дождя, а в пристальном взгляде она без слов прочла вопрос. Кэролайн тяжело дышала и, безусловно, представляла собой неприглядное зрелище, но ей было все равно. Все, что она последние пять лет скрупулезно собирала в персональный учебник, было уничтожено.
Кэролайн сникла и заплакала.
— Что она сделала? — тихо спросил Брент, опуская девочку на землю, но придерживая ее за руку, ибо она продолжала вырываться.
