её веки, осушая от слёз, гладил по вздрагивающей спине, шептал глупые нежности, и в его сердце раскрывалась радуга. Эдакий цветик-семицветик. Никогда не думал, что в таком простом утешительном жесте может быть столько тепла, которое отдаёшь и принимаешь. Девушка успокоилась, затихла и стала водить мокрым носом по его рубахе, покусывая пуговку. Селим зарылся в её шелковистые волосы, гладил, вдыхал фруктовый аромат шампуня, перебирал руками и казалось большего для счастья и не нужно.
— Обещай мне, что никуда завтра не поедешь! — в его словах была и мольба и требование.
Она не сразу ответила. Отстранилась и поглядела ему в глаза и то, что смогла в них прочесть, в момент охладило её попытку к бегству. Она просто не могла разрушить того, что зарождалось.
— Хорошо, я не уеду. Но только потому, что не хочу подтверждать какая я взбалмошная женщина и эмоционально неустойчивая личность.
Селим рассмеялся на столь жесткую самокритику.
— А обо мне ты хоть немного подумала? Что чувствовал бы я после твоего исчезновения?
Люция стыдливо отвернулась. Селим взял её лицо в чашу своих ладоней, заставив посмотреть в глаза. Её незащищённость, ранимость подточили вконец его самообладание, и он не устоял, наклонился и прикоснулся легонько губами к её влажному рту, словно мотылёк. Отстранился, увидел её закрытые глаза и следы удовольствия на лице. Это стало искушением и Селим, бросаясь навстречу обоюдному желанию, прильнул вновь. Этот поцелуй не имел и тени вчерашнего. Он не был пылким, не был и робким. Скорее выражал глубокую дружескую теплоту, обещания и давал время разобраться в своих ощущениях. Он услышал легкий стон, почувствовал как она зашевелилась и теснее прильнула к его груди, пробираясь нежной ладонью под ворот рубашки. Он понимал, что девушка начинает заводиться и только он может положить конец этому сладкому безумию. Прилагая усилия, оторвался от её медовых уст и стал наблюдать, как в её очи возвращается сознание и расцветают маки на щеках.
— Прости, радость моя, я не мог позволить больше, хотя безумно хочу тебя всю. Я бы целовал тебя всю ночь, каждый кусочек твоего божественного тела, но мне нужно уходить.
— Да, конечно, я все понимаю и благодарна тебе за терпение и понимание, — смущённо прошептала Люция.
— Помни, что я завтра уезжаю на пару дней. Надеюсь, что ты не совершишь глупостей и дождёшься меня. Я бы закрыл тебя на это время, но не в моих правилах тобою помыкать и принуждать.
— Селим! — возмутилась гостья, — Перестань! Я же обещала, значит дождусь тебя и уеду, когда планировала.
— Заодно отдохнёшь от меня. Но я буду контролировать тебя по телефону! — и, подмигнув, быстро поцеловал в нос и поспешил из комнаты прочь.
Обидно.
Грустно.
Больно.
*садж — плоская чугунная сковорода для приготовления блюд из мяса, овощей, а также лепёшек на открытом огне. Также "садж" называют и блюдо, приготовленное на этой жаровне.
Глава 11
Одна
Люция проснулась поздно, позволив себе подольше понежничать в постели. Спешить было некуда. Набрав в ванную воды с ароматной пеной, погрузилась в бархат её объятий и думы. Масло лаванды действовало расслабляющее. Люция неоднократно вспоминала момент завершения вчерашнего вечера. Она и он понимали, хотя никто не решался признаться вслух, насколько их тянет друг к другу. " Это к лучшему, что Селим уехал. Пару дней разлуки охладят пыл и расставят по местам пережитые события." — пронеслось в мыслях.
Сегодня Люция решила посвятить день прогулке по городу. Хотелось без помех заглянуть в бутики, побаловать себя шопингом. Когда они были в ресторане на прошлой неделе с друзьями Селима, Люция разговаривала с девушками из компании, тогда они обменялись номерами телефонов. Она планировала встретиться с кем-то из них и расспросить, чем восточные женщины заполняют свой досуг, как балуют себя и что в целом применяют, чтобы выглядеть свежими и красивыми. Сегодня как нельзя кстати выдалась подходящая возможность без ущерба внимания Селиму.
Девушки, Мирель и Нари пришли в восторг, что их откровения напечатают в дамском журнале и с радостью согласились встретиться в обед в кафе.
Для встречи Люция решила одеться в романтическом стиле, но не фривольном: пышного кроя юбка по колено, в ярком канареечном цвете так гармонирующем с солнечным городом и белая трикотажная блуза с провокационной надписью: “ Я как шампанское игривая, но могу и в голову бить”. Волосы связала в узел на затылке. Солнечные очки для сокрытия сапфировых глаз. Осмотрев себя в зеркало, и довольная своим летним нарядом, сбежала вниз. На кухне было пустынно. Выйдя во двор, заметила хозяйку, работающую в эти утренние прохладные часы на клумбе. Люция немного нервничала, после вчерашнего неудачного завершения ужина и Урсуле могло показаться, что гостья не уважает гостеприимство и сбегает из дому вот таким способом.
— Доброе утро, ханум Урсула, — вежливо, но с опасением произнесла Люция.
— Доброе утро, дорогая, — ласково ответила та, — как спалось?
Но, заметив выходной наряд девушки, теплоту в глазах сменило волнение. Её взгляд так и спрашивал: «И куда ты собралась?»
Люция поспешила успокоить госпожу:
— Я прогуляюсь по магазинам женских штучек и потом у меня назначена встреча с Мирель и Нари.
Это объяснение успокоило Урсулу.
— А как же завтрак? Девочка, ты ведь голодна.
— О, не волнуйтесь, я перекушу в городе.
Хотела было добавить, что после вчерашнего сытого ужина не хочет ещё есть, но упоминание о нём сразу бы навеяло и другое, нежелательное. И потом хотелось поскорее скрыться из дому из-за боязни встретить Али. Она ещё не знала как он будет реагировать на неё в оставшиеся до отъезда дни.
— Ну, иди детка, развейся, — по-матерински заботилась женщина.
— Благодарю Вас за всё.
И уже почти скрывшись за углом дома, услышала комплимент:
— Ты чудесно выглядишь, милая, береги себя, а то сын мне не простит, сели тебя украдут, пока он отсутствует! — и хохотнула.
Люция, обернувшись, с улыбкой на устах, парировала:
— Что вы! Никому не позволю даже взглянуть на меня! — дружелюбное завершение утра было бальзамом на раненную растревоженную душу.
Девушка не воспользовалась транспортным средством, а с удовольствием пошла по городу пешком. День только разгорался, жара ещё не была утомительной, а прохожие мужчины, хотя и обращали внимание, но никто
