кинсли.
— Кажется, твою бабушку причислили к лику святых у отдельно взятого народа, — прошептала Хунька Жоффрею.
Как оказалось, ситуация объяснялась просто. Когда-то на родную планету кинсли завезли споры растения, крайне вредного для самих коренных обитателей. В тех районах, где оно распространилось и прижилось, начинались эпидемии, жители вымирали целыми селениями. Причину выяснили и стали бороться. Молодые побеги пытались травить, выжигать, выкашивать — ничего не помогало. Растение оказалось весьма живучим. А потом с одной из планет завезли стадо коз, которым молодые зеленые листочки пришлись весьма по вкусу. Постепенно животные очистили все эпидемиологические районы, чем снискали благодарность населения. Почитание коз вылилось в поклонение им, а затем превратилось в религию, которая стала весьма популярной среди кинсли. Потомки тех коз до сих пор живут на просторах родной планеты кинсли, за много тысяч световых лет отсюда. Но вот на близ лежащих планетах таких животных не было. И многочисленная община, обитающая на Кхарме, давно искала подобное животное, которое бы олицетворяло их божество.
Итак, Машка стала живым божеством кинсли и снова переехала в зооотсек. Правда теперь ее вольер всегда был идеально вычищен и наполнен разными фруктами, побегами молодых растений и прочими козлиными радостями, а число ее посетителей множилось изо дня в день. Баба Сима стала ключевой политической фигурой, к мнению которой прислушивались все кинсли Кхармы и других планет соседних с Арато систем.
Как сказал Белиготар Сорг, Коалиция никогда не могла найти общего языка с этой странной расой, используя ее представителей только как обслуживающий персонал, а теперь, накануне войны приобрела многочисленного и достаточно ловкого союзника. Не сказать, что кинсли прикипели душой к Коалиции, но за бабу Симу и козу Машку любой из них готов был пойти на многое.
После этого знаменательного события, в ходе которого коза Машка стала кинслийской богиней, а Серафима Дормидонтовна Селедкина — видной политической фигурой в масштабе всей Коалиции, оставшаяся часть последнего перед отлетом выходного дня прошла относительно спокойно, несмотря на суету и сборы. Уже в постели, укрывшись одеялом, поймала себя на мысли, что за весь день ни разу не видела Дарина. Стало грустно, потому что я соскучилась. На самом деле, очень соскучилась! И практически сразу завибрировал комм. Сердце сладко заныло от предвкушения, я догадывалась чье сообщение там пришло. «Слишком много дел перед отлетом, но все мои мысли с тобой. Сладких снов тебе, птенчик.» — писал тангир Элвэ. А мир, оказывается, окрашивается всеми цветами радуги, когда вы любите и любимы.
Глава 5.
Звездолет межгалактического класса «Ветлуга» готовился к отлету. Везде сновали роботы-погрузчики, проводились последние технические осмотры, проверки уровня топлива и других нужных жидкостей. Пелагея Джоновна Вельская — начальник экспедиции о чем-то спорила с капитаном корабля Засульским Антоном Сергеевичем, солидным, полноватым мужчиной с седыми бакенбардами. Рядом стоял Белиготар Сорг и внимательно наблюдал за происходящим, время от времени кидая ревнивые взгляды на свою женщину.
Команды кораблей сопровождения уже находились на местах. Дарин Элвэ, как непосредственный начальник, должен лететь с нами на «Полкане». «Друг» лишь коротко поздоровался со мной и угрюмо молчал, пока команда Фингорма Беллима находилась рядом. «Принцесса», она такая принцесса. Умудрилась и тут отличиться, украсив фюзеляж кокетливым розовым бантом. Я погрозила ей кулаком, она лишь похихикала в ответ, но мини-тюнинг не убрала. Распустились без меня! Ну, никакой дисциплины.
Тангир Элвэ подошел к легару и, развернув на комме голоэкран, о чем-то тихонько заговорил. До отлета оставалось еще немало времени. Хунька грузила в багажное отделение упакованного Феклушу, Жоффрей беседовал с невестой, а также с бабой Симой и божественной козой Машкой, которые пришли их проводить. Заботы о земных гостях возлагались на деда. Погодин в своем репертуаре — строил глазки двум подружкам ксури из команды Анвен Беллим. Кстати, ее самой нигде не было видно.
То и дело я натыкалась на знакомых людей — членов археологической экспедиции. Пелагея Джоновна предпочитала работать с проверенными специалистами, поэтому состав ученых с годами практически не менялся. В основном, это были земляне, но случались и исключения. Сейчас, например, в экспедицию летел светило тентурийской науки, специалист по языку апаньяр, профессор Нунчквар Такахрасс. В поездке его сопровождала жена и неизменная ассистентка Тагика Такахрасс, которая своего мужа называла Нунчи, причем произносила так, что слышалось Нюньчи, вызывая неизменные улыбки на лицах землян. Ну и, конечно, не одна дальняя экспедиция теперь не обходилась без пронырливого, но весьма пробивного, влаппи Кета-уаси, с которым я имела честь познакомиться совсем недавно.
Заметив у центрального траппа молодых археологов Стефана и Грегора, помахала им рукой и поспешила поздороваться. С памятного момента моего подводного приключения мы не виделись. И сейчас, оба молодых мужчины радостно махали мне в ответ. Встреча получилась бурной. Меня стиснули в медвежьих объятьях, фактически оторвав от поверхности планеты.
— Алька! Верник! Вот это встреча! — рокотал симпатичный Грегор, продолжая дружески обнимать меня за плечи.
— Не ожидал, честно скажу, не ожидал тебя здесь увидеть! — поддержал его Стефан.
— А я вот она! — широко улыбалась им. Видеть знакомые лица было приятно, — мы, кстати, вас охраняем! Вот так-то! Не все вам меня.
— Кажется, котенок Пелагеи вырос и превратился в прехорошенькую кошечку, — хмыкнул ловелас Грегор, — не находишь?
— Не начинай, — простонал Стефан, — тебе за Альку Джоновна скальп снимет, самым тупым скальпелем, поверь!
— И, кажется не только Джоновна, — напрягся Грегор, и убрал руку с моего плеча.
Проследив его взгляд, увидела тангира Элвэ. Он не спеша направлялся в нашу сторону и внешне был… обманчиво спокоен, лишь в бирюзовых глазах сверкали золотые молнии.
— Кетарт Верник! — строго произнес «леденец».
— Я! — вытянулась по струнке. Играть — так играть. В конце концов, ролевые игры никто не отменял.
— Займите свое место на вверенном вам корабле, — уже спокойнее сказал он, и молнии превратились в россыпь золотых искр.
— Есть! — отрапортовала в ответ и, обернувшись к ребятам,
