мою голову тут же что-то другое найдется.
23
На заседании вновь созданной следственной группы городской прокуратуры во главе с опытным следователем Владимиром Георгиевичем Морозовым, без малого пятнадцать лет отдавшим служению Фемиде, оперативный сотрудник Латышев, которого перевели из Могилевской области за какую-то провинность, доложил, что у заядлого карточного игрока Никиты Мазовецкого, известного по кличке Маза, множество должников.
На третий день после чрезвычайного происшествия на почтовом узле связи версия карточного долга вышла на первый план, окончательно вытеснив теракт.
— Первым делом надо выяснить, с кем шулер играл в карты. Выигрывал ли большие суммы? Вымогал ли карточные долги? — Морозов давал наставления Латышеву. — Поедешь по этому адресу, познакомишься…
— А вам, товарищ Смирнов, — обратился руководитель оперативно-следственной группы к неповоротливому ленивому сотруднику прокуратуры, которого приходилось терпеть из-за высокопоставленного папаши в Министерстве юстиции БССР, — надо выяснить все телефонные контакты этого Мазовецкого и, соответственно, адреса проживания лиц, с которыми он общался.
— Слушаюсь!
— Это надо сделать сегодня!
— Почему, неужели горит? Рабочий день на исходе!
— Смирнов, я сказал сегодня, и без рассуждений, иначе мне придется жаловаться вашему отцу…
— Да иду я! — великовозрастный балбес с показным безразличием дернул пухлыми плечами, заправил взмокшую от горячего майского солнца помятую рубашку и нехотя встал с неудобного стула.
— Выполнять!
— Слушаюсь!
Старший лейтенант Александр Латышев без труда нашел дом Мазовецкого и остановился перед подъездом поговорить с пригревшейся на солнышке бабулькой с авоськой, потому как давно известно, что никто так объективно не наговорит всякой всячины, как соседи.
— Простите, вы из какой квартиры будете? — широко улыбнулся старший лейтенант, присаживаясь на скамейку.
— А тебе зачем, мил человек?
— А вот зачем, — Латышев показал бдительной старушке служебное удостоверение.
— Понятно, милиционер, значит… Я на третьем этаже живу, в тридцать второй квартире. Вот что я тебе скажу, милок, в тридцать пятую квартиру, как только съехали в деревню Тамара с Иннокентием, их сын, такой красивый, молодой, прям как барин расхаживает в белом длинном плаще, все водит кого-то в дом.
— И кого?
— Мужиков в основном. В наше время девок водили…
— Шумят?
— Да нет, не шумят. Тихо сидят, но по ночам.
— Чего ж вы не спите по ночам?
— Так бессонница у меня. Вот и не сплю. А они, молодые, почему не спят?
— А Тамара с Иннокентием давно в деревню уехали?
— Вот как сын вернулся, так и уехали… И тоже странно, как будто и не соскучились вовсе.
— Где ж он был-то?
— Да Бог его знает. Картежник, ходят слухи, он.
— Да что вы говорите?
— Точно.
— И где ж играет в карты?
— Кто его знает! Только пьет больно много, и все шампанское, бутылок пустых выносит почти каждый день пруд пруди, а пьяным не видела… Какой-то странный он, точно…
— Ну, спасибо вам, давайте помогу до квартиры авоську донести!
— Спасибо, милок, а то и правда, тяжко мне, ноги больные…
Латышев подхватил авоську, а потом и саму старушку под руку и дотащил до самой двери.
24
Дверь 35-й квартиры долго не открывали, но Латышев чувствовал, что там кто-то присматривается в глазок.
— Мазовецкий, открывай, чего затихарился, я же знаю, что ты дома. Из милиции я, старший лейтенант Латышев. Или мне дверь ломать?
Наконец дверь распахнулась, на пороге стоял молодой холеный человек в длинном махровом халате.
— Так вот ты какой, Мазовецкий-младший… — с неподдельным интересом разглядывал Латышев знакомые черты лица.
— Почему младший? Я один в семье.
— Шампанское с утра пьешь? — не обращая внимания на вопрос, Латышев по-хозяйски прошелся по стандартной хрущевской квартире с настенным ковром, цветным телевизором и секцией из крашенного шпона, остановившись у круглого стола, заставленного полупустыми бутылками из-под шампанского.
— А вы как будто не слышали, что меня пытались убить? — истерично завопил Никита.
— Так ты уже знаешь… Тем лучше.
— Что лучше? Я просто в шоке! Как вы можете так спокойно говорить об этом?
— Я за этим и пришел. Мне надо выяснить, кому ты мог так сильно насолить. Кто осмелился лишить жизни такого полезного для общества человека, как ты? И почему из-за тебя погибла девятнадцатилетняя девчонка, не успевшая даже познать, что такое настоящая жизнь.
— Понятия не имею, кто мог это сделать. И потом, мне соседка сказала, посылочка та из Минска была. Почему вы убийц в Минске не ищете?
— Ищем там, где надо. Если ты хочешь помочь следствию, милости просим. А ты похож на Вениамина…
— Вы знаете дядю Веню?
— Да… Приходилось пересекаться, давненько, правда… По его стопам пошел, говорят?
— Шампанского?
— Спасибо, я на работе.
— А я выпью. Мне что-то тошно…
— Выпей и рассказывай. С кем играл?
— Здесь или вообще по Союзу?
— Давай ограничимся пока ближним кругом. Но если не найдем убийцу, то, не волнуйся, дойдем и до Москвы, Ленинграда, Ростова-на-Дону и Одессы.
— Смотрю, вы хорошо владеете темой.
— Приходится, но ты не отвлекайся. Хотя нет, можешь отвлечься… Сделай-ка мне чайку! Зеленого! На улице жара, в самый раз испить горяченького.
— Так вам же еще жарче станет! — Маза принес чашку с благоухающим свежезаваренным напитком.
— Нет, дорогой, видно, мало ты физику в школе изучал, — как раз наоборот, но я не за тем пришел, чтобы тебя просвещать. Итак, с кем играл?
Латышев достал карманный блокнот, шариковую ручку и начал записывать.
— Марк Наумович Грассман, Николай Ведерников, Лёва из Питера, фамилию не знаю…
— Ты с ними здесь играл?
— Да, они приезжали… Сеня Скорпион из Москвы, мастер международного класса Толян Барбакару из Одессы, Маэстро из Баку, Евгений Абрамович Фурман, этот местный… Кто еще… Да, Фома из Петропавловска…
— Я смотрю, серьезные люди к тебе приезжали… И во что играли? В дурачка? В очко?
— Зачем? В преферанс. Хорошую игру надо долго и тщательно готовить.
— Выигрывал?
— По-разному бывало, но по-крупному я никогда не проигрывался, надо вовремя остановиться.
— Карточные долги возвращал?
— Всегда. Это же моя репутация. Кто потом со мной сядет играть, слухами земля полнится! Я не сажусь играть, если у меня в кармане нет пятидесяти штук.
— А тебе крупно проигрывали?
— Бывало… Вот Фурман не так давно проигрался, не смог совладать с азартом.
— Расплатился по долгам?
— Конечно, правда, не сразу.
— Хорошо, давай я по-другому поставлю вопрос: кто тебе не отдал карточный долг?
— А… эти калеки…
— Это кто?
— Да есть тут местные недоумки: Гарик Василевич и Федоров.
— И много должны?
— Так, пустяки, но сам факт: долг платежом красен, особенно карточный.
— Выбивал долги?
— А что толку, с них как с гуся вода, нищеброды…
— Ты же понимаешь, что я
