я боялась врачей и не желала быть в одиночестве.
— Ну отпусти уже невесту, Марат, — умилительным голосом сказал доктор.
Что?
Глава 13
— Она не моя…
— Я не его…
Мы произнесли это вместе и осеклись тоже. Наши взгляды друг на друга были ненормальными. Я испытала душераздирающее чувство. Его слова звучали холодно. Они провели ровную черту без единого колебания, словно в них не было жизни, а значит, и пульса.
И хотя я не услышала себя со стороны, казалось, что мой голос не был таким категоричным.
— Лилия и Марат, извините, — примирительно сказал доктор и добавил, обратившись к мужчине: — Прочитав твоё сообщение, я решил, что ты говорил о невесте. В любом случае нам нужно скорее провести осмотр.
Рахманов одобрительно кивнул и произнес, взглянув на меня:
— Идите с ним. Тактичность не сильная черта Арсения Григорьевича, но он хороший врач, и я доверяю ему.
— Марат, как грубо, — он упер руку в бок. — Твоя похвала звучит до ужаса противоречиво. Сбиваешь девушку с толку. Я не виноват, что ты написал…
— Заткнись! — преподаватель оборвал его. — Делай свою работу.
Врач слегка коснулся моего плеча и, направив нас по коридору вперед, громко заявил:
— Лиля, вы согласны, что Марату не хватает дыхательной практики? Он такой нервный и пытается всех этим заразить.
Я смущенно посмотрела на доктора и, заметив шутливые огоньки в его зрачках, не удержалась, тихо хихикнула.
Жаль, что я не видела лицо исполнительного!
— Правильно-правильно! Смех продлевает жизнь! — мужчина без зазрения совести подставил меня.
Мы зашли в смотровую комнату, где нас ожидала девушка в синей форме.
— Оленька, нужно взять кровь у юной девы для приготовления зелья.
Уголок её губ дрогнул, но она лишь мазнула его коротким взглядом, понятным только им двоим.
Девушка усадила меня на высокую кушетку и нежным голосом спросила:
— Боитесь вида крови?
— Ага, можно я зажмурю глаза?
— Конечно, — мягко сообщила она. — Я буду очень аккуратной.
Дальше всё закрутилось, как в калейдоскопе. Запись жалоб, проверка зрения, слуха и другие чудные тесты. В конце Арсений Григорьевич объявил, что нужно сделать МРТ головного мозга.
Я вспомнила, как мою маму отправили на МРТ ног, какой испуганной она была после. С дрожью рассказала о свистящем, непрерывном шуме, кошмарных ощущениях замкнутого пространства и длительности процесса.
Ещё тогда решила, что никогда не соглашусь на это.
— Лиля, уверяю вас, МРТ безопасно для человека. Никакой боли вы не почувствуете. Главное расслабиться.
— Нет, пожалуйста, — второй раз умоляюще всхлипнула я и прикрыла ладонями глаза.
— Хорошо. Мы не будем тебя заставлять, — произнес доктор и сделал паузу, будто гадал, как меня успокоить. — Если хотите, я позову Марата. Он, разумеется, не лучший кандидат для поддержки, но вы вроде близки с ним.
— Почему вы так решили?
— Он беспокоится о вас.
Я шмыгнула носом и сказала с досадным оттенком:
— Марат Ильясович просто отвечает за меня, как преподаватель. Ничего больше.
— Возможно. Однако я никогда не видел его таким встревоженным за девушку.
— Он всё ещё здесь?
— Ждёт вас в фойе.
Мне было сложно поверить, что ему небезразлично. И что с того, что он вёз меня в больницу и нёс на руках? Рахманов не хотел проблем из-за моего падения. Тренер не мог оставить занятие, а скорая неизвестно когда бы приехала.
— Позовите его.
Арсений Григорьевич удалился. Я встала с кушетки и натянула кофту. Результаты анализов можно узнать по электронной почте, поэтому мне не было смысла оставаться. Моему «любимому» преподавателю тоже.
Когда он вошёл, я не дала ему возможности заговорить первым:
— Хорошая новость — моё состояние в норме. Пару ушибов и всё такое, легко отделалась. Вам не стоило пренебрегать своим временем. Но спасибо, Марат Ильясович. А теперь отдайте, пожалуйста, мои вещи, и я поеду домой.
Он с прищуром взглянул на меня, не уступая моему напору, и спустя затянувшееся молчание сказал:
— Лилия Николаевна, вы не прошли главное обследование.
Я открыла рот от удивления.
— Врач не должен был делиться информацией с вами!
— Сейчас не это важно, — мужчина даже не отрицал факт нарушения моих границ. — Вы отправитесь на МРТ, а затем, если Арсений подтвердит, что никаких рисков нет, я отвезу вас домой.
Мои губы задрожали от гнева. Я была вымотанной, голова ещё болела, хоть мне и дали таблетку, ушибленные локти противно тёрлись о кофту. В таком состоянии мне нужно было доказывать свою самостоятельность!
— Хватит решать за меня. Я знаю права, никто не может удерживать меня насильно и заставлять делать то, чего не желаю. Никто! За всё время, что мы с вами знакомы, я никогда не кричала на вас. Не заставляйте начинать сейчас.
Вместо того, чтобы послушать меня и уступить… Ладно, хотя бы сказать ядовитые фразы и отдать моё имущество. Он. Блин. Улыбнулся. Да так очаровательно, что сердце пропустило удар, словно намекая сменить гнев на милость, мол, гляди, Рахманов улыбается тебе!
— Преподавание становится всё более интересным, — задумчиво шепнул он. — Давайте. Кричите, если вам станет легче. Но мы не уедем отсюда, пока обследование не будет сделано.
— Ах так! — вскипела я, никакой милости. — Кто вам дал власть… Я могу… Вы не можете… Издевательство! Боже, — вздохнула от бессилия и опустилась на пол. — Это я не могу. Не помню, чтобы когда-нибудь кричала на человека. Со стороны это казалось просто.
— Немного практики, и всё получится, — сверху донёсся ироничный голос.
— Вообще-то я уважительно отношусь к людям, не кричу и всегда стараюсь найти компромиссы, — прошептала я, насупившись. — Поэтому меня выбрали старостой группы. Единогласно.
— И скромность — ваше второе имя.
Вздёрнув подбородок, недобро посмотрела в его темные-карие глаза.
— Хотите убить меня взглядом?
Я отрицательно качнула головой.
— Поступим по-вашему — предлагаю компромисс. Вы сходите на МРТ, а я решу проблему с волейболом в вашу пользу, — заманчиво произнес мужчина и вытянул руку. — Согласны?
— Не шутите? — выпалила в замешательстве, а потом опомнившись, застонала: — Я не могу.
— Почему? — без упрека поинтересовался он.
Марат Ильясович не должен был знать о моих страхах. Это слишком личное, я должна была оставить это внутри.
— Не спрашивайте.
Он протянул руку ниже. Я ухватилась за неё и рывком встала. Мы оказались почти вплотную друг к другу, шестое чувство должно было подсказать — отойти на шаг, а лучше — дальше. Его близость туманила мою ещё не сломанную рациональность.
— Если я пойду с вами? — преподаватель сжал мою ладонь, отчего сердце вновь откликнулось. — Я не смогу присутствовать на обследовании, но проконтролирую, чтобы вам не причинили неудобства.
Это звучало убедительно,
