а потому вынудило меня сразу не отказываться. Я верила, что он сделает всё, о чем говорил. Присутствие сильного человека на твоей стороне невероятно воодушевляло. Для меня это было чем-то новым.
Его мотивация оставалась для меня загадкой. Одна за другой меня атаковали мысли: зачем ему возиться со студенткой, почему он уступает, какая ему разница, здорова я или нет?
Даже самые нелепые предположения не дали утешения.
— Мы можем попробовать, — искренне сообщила я.
Перед обследованием немолодая женщина подробно ответила на мои вопросы, некоторые задал сам Рахманов. Врач была спокойной и вежливой. Она разрешила мужчине остаться с ней в наблюдательной комнате.
Специальные наушники заглушили шум от работы аппарата. Я была удивлена, что обследование заняло всего пятнадцать минут, из которых большую часть меня клонило в сон.
Пережитые страхи мамы не затронули меня.
Результат оказался не страшным, как сказал Арсений Григорьевич. Лёгкое сотрясение. Однако он добавил, что необходимо понаблюдать за ситуацией, поэтому я должна задержаться.
— У меня учёба, работа и другие дела! Не могу всё бросить, — взвыла, когда меня привели в одиночную палату.
— Если не позаботитесь о здоровье сейчас, то в будущем могут возникнуть последствия.
Я села на кровать и посмотрела на интерьер в светлых тонах, новую мебель и оборудование. Несравнимо с бесплатными, познавшими худшие времена, больницами.
— Поступим так, — врач сделал записи в моей новой карте. — Остаётесь на три дня. Проведём дополнительные обследования. Во вторник, если никаких ухудшений не будет, то отпустим вас, — взглянув на моё расстроенное лицо, он с улыбкой продолжил: — Обещаю приставить к вам добрую медсестру или же красивого, общительного медбрата. Кого выберете?
Я слегка опешила. Неужели во всех частных больницах ощущаешь себя, как на курорте? Все приветливые и веселые, никто слова грубого не выплюнет.
— Конечно, медсестру, — раздался властный голос Марата Ильясовича у двери.
Он буравил укоризненным взором своего знакомого. Арсений Григорьевич подмигнул мне и вышел из палаты.
— Я принёс ваши вещи, — сказал он, когда мы остались вдвоём.
— Спасибо!
Поднялась с кровати и наконец-то забрала свой телефон и рюкзак.
— Извините, что всё так.
— Не стоит винить себя, — успокаивающе ответил он.
Я вздохнула и с грустью посмотрела на мужчину.
— В понедельник не смогу быть на практике, а я мечтала увидеть ваш офис. Всё из-за волейбола, — устало прошептала я. — Знаете, если договориться с тренером сложно, то мы с Ваней откажемся от соревнований.
— Лилия Николаевна, вы же хорошо меня слышали. Я решу этот вопрос, — твердо проговорил он. — Насчет практики не волнуйтесь, она ещё будет. В офисе вас ожидает большой проект.
Я засияла, как новогодняя ёлка. Это была моя мечта — побывать в Орион туре, проникнуться их атмосферой, культурой, познакомиться с людьми. Сам исполнительный директор пригласил нас и будет следить за успехами. Я чувствовала себя избранной!
— Не спешите радоваться. Проект будет сложным, — заявил он.
Возможно сотрясение повлияло на восприятие, но его предупреждение лишь умножило моё ликование. Я очень хотела приступить к работе!
Мы перекинулись ещё несколькими фразами, он пожелал скорейшего выздоровления и покинул меня. Я легла на кровать и намеревалась позвонить Ане и Тимофею. Однако глаза стали наливаться тяжестью, слипаться. Я закрыла их, оказавшись в приятной темноте.
Очнулась уже ранним утром. Сонно потянувшись, взяла телефон и увидела сообщение от подруги:
«Бейби, зачем ты соблазняешь Рахманова⁈ Вас видели вместе обнимающихся! Какого черта? Что у тебя за план⁈».
Господи! Я так и знала, что кто-то заметит нас. Точнее, не нас! Нет. Отдельно — я, отдельно — Марат Ильясович.
Про какой момент упоминала Аня: когда он подхватил меня на лестнице или когда он тащил меня на руках?
А может, когда я без стеснения прижималась к его груди…
Почему она сразу навела панику? Она же знала, что у меня есть парень, и мне другой не нужен.
Следовало её успокоить. Я вновь перечитала нелепые вопросы и заметила, что подруга отправила это вчера. А тогда мой телефон был у него в кармане.
Значит, преподаватель мог увидеть сообщение на экране и решить, что я флиртую с ним⁈
Только не это! Какой позор.
…зачем ты соблазняешь Рахманова…
Глава 14
Чтобы не будить Аню в четыре утра, я написала ей сообщение и рассказала о несчастном случае на тренировке, о помощи Марата Ильясовича. Не хотелось оправдываться за то, что он САМ взял меня на руки. Но оставлять её с домыслами о коварном плане соблазнения преподавателя я не могла.
В палате заметила ещё одну дверь. Это оказалась душевая, в которой меня ждали тапочки, пижама, гигиенические принадлежности и даже зубная щетка с пастой. Разве такое есть в больницах? Или это Арсений Григорьевич позаботился?
Освежившись, я переоделась и отправила ещё два сообщения: нежное Тимофею и легкое, успокаивающее маме.
Когда прошлась по этажу, то встретила лишь дежурного врача и медсестру. Они предложили мне чай и небольшой перекус. Я вернулась в палату, уже не умирая с голода.
В семь позвонил Тим.
— Зай, ты как? — сонливо вымолвил он.
— Отоспалась за все тяжёлые дни, — призналась я и легла на спину. — Знаешь, тут удобная кровать, не то, что у меня в общежитии.
— Между прочим, я предлагал тебе ночевать у меня, — зевнул он. — Хочешь, заберу тебя?
— Нет, я сама решила остаться. Но сидеть без дела не буду — задания по предметам никто не отменял.
Если бы я захотела уехать, то, кажется, Рахманов не позволил бы. Мы могли разругаться. Сегодня, когда голова не болела и мысли прояснились, я осознала, что зашла далеко. Прижиматься к нему, откровенно разглядывать, говорить несдержанно!
Он мой преподаватель, будущий начальник и руководитель престижной компании.
И у него есть невеста. В моём внутреннем монологе голос неожиданно ломается. Невеста! Стало пусто на душе.
Почему-то вспомнила, как в десятом классе я начала встречаться с мальчиком. Через месяц он ушёл к другой. Посмеявшись надо мной, сказал, что я стремная и всегда у всех буду вторым номером.
— Ты не меняешься, — лениво прошептал Тим.
Я разозлилась на его слова, будто он ответил на мои воспоминания, а не на стремление к знаниям.
— Можешь меня проведать? — спросила вымученным тоном.
— Да, — быстро отозвался он. — Заеду в пару мест, а потом к тебе.
Аня написала только вечером. Она всё ещё обижалась, и мне было неясно почему. Я не ответила ей сразу или я подруга-обманщица, что решила завладеть сердцем Марата Ильясовича и получить стажировку?
Будто коснуться его сердца так легко.
Кем нужно являться, чтобы лишь понравиться мужчине? Точно
