class="p1">Ну, почему она все время как-то не так себя с ним ведет, все время говорит что-то глупое и невпопад.
Паровоз подал предупреждающий гудок, дернулся мощным телом и потащил свою ношу в черноту сгущающейся ночи.
— Обрабатывать колено будешь? — снова протянул Колмаков склянку.
— Буду, — забрала Лида спирт и, отвернувшись, пролила рану.
Кожа полыхнула огнем, но Лида сдержалась от крика, чтобы не показывать лишний раз слабость.
— Бери пирожок, — выставила она узелок.
— Не откажусь, — потер Николай руки. — Есть очень хочется.
Они уселись трапезничать, запивая по очереди пироги водой из чайника.
— А вот я тебе не нравлюсь, — бросила Лида жующему Колмакову, — не нравлюсь — не нравлюсь, я это чувствую. Зачем ты тогда за мной прыгнул?
— Бабушке твоей беречь тебя обещал.
— Поосторожней надо быть с обещаниями, — вздернула Лида нос.
— Постараюсь, — усмехнулся Николай.
Она то надеялась, что он скажет: «С чего вы решили, товарищ Скоркина, очень даже нравитесь».
А поезд уже набирал скорость, за открытой дверью теплушки мелькал лес.
Глава IX
Пикник
Утро заглянуло в вагон еловыми лапами, движения не было, поезд стоял. Лида протерла заспанные глаза, с плеча скользнул пиджак Николая. «А где же он сам? И почему стоим?»
Лида встала, поежилась от лесной сырости, босыми ногами протопала к печке, протянула руки, от железного бока шло приятное тепло. Протопил, хорошо.
— Николай! — позвала Лида, но никто не отозвался.
Страх не появился, после вчерашнего суетливого дня в душе поселилась твердая уверенность, что уж кто-кто, а Колмаков ее одну не бросит посреди дикого леса. Надо посмотреть возле вагона. Лида поискала ботиночки. В одном из них торчал клочок бумаги — записка, выведенная карандашом округлым как колечки у барашка почерком: «Впереди сход состава. Ждем. Пошел разведать обстановку. Чай заварен».
— Сход состава? А если это наши? — тревога сразу начала давить на грудь.
Лида спрыгнула вниз, сбегала за елки по естественной надобности, вернулась к вагону. Платформы с лесом терялись за поворот, самого паровоза не было видно. Ждать или пойти посмотреть? Паровоз это ведь не лошадь — «но-о», и поскакала, ему нужно сперва как следует разогреть утробу, выпустить первые клубы пара, дать гудок и уж потом отправляться в дорогу. Так что можно вполне успеть влезть на любую платформу, но как-то не хотелось предстать перед Колмаковым нервной барышней, не способной спокойно дождаться на месте.
Лида, решив проявить выдержку, залезла в теплушку, выпила горького чая, пирожок в горло не лез. Николай не возвращался. Что ж так долго?
Легкий шорох наконец возвестил, что кто-то идет от головы состава. Лида выглянула из вагона, вдоль платформ шел Паша.
— А где Николай? — крикнула ему Лида.
— Они там шатун ремонтируют. Почти закончили. Вас завтракать зовут.
В представлении Лиды шатун — это такой медведь, что не желает спать зимой и бродит в злом расположении духа, но уточнять, что имел ввиду Паша, она не стала. Завернувшись в пиджак Колмакова, Лида последовала за помощником машиниста.
— А какой состав сошел? Наш?
— Да ну, чего ж наш, — растянул улыбку Паша, — наш вон стоит, целехонький. Дядя Степа свое дело знает. Еще нам не хватало сойти, да такого отродясь не бывало.
— Я про пассажирский, на который мы не успели.
— Да не, тот проскочил. А мы вот следом за сходняком шли. Теперь стой, пока не растащат.
— И долго ждать?
— Да кто ж знает. Бывало и по три дня простаивали.
— Три дня⁈ — охнула Лида.
Шансы догнать отряд становились призрачными. А что делать? Да ничего, ждать.
— Нет, ну то уж совсем, ежели и рельсу попортили. Наберут разных неучей, рты раззявят, а потом всем страдать, — Паша явно изрекал афоризмы своего дядюшки. — Ну, пока стоим, решили своей починкой заняться, чтоб порядок был. А ваш супруг разбирается. Гришка говорит — из ученых, окромя книжонок ничего в руках не держал, а он из мастеровых, потомственных. Папаша его ж на Невьянском механическом работал, так? Мой папаша то ж с Урала.
Лида кивнула. Она понятия не имела, кем были родители Колмакова. Такие вопросы не принято было задавать в их среде, мало ли, что там в биографии. Меньше знаешь, и к лучшему.
Кочегар Гриша с Колмаковым лазили где-то в районе колес. Машинист, нагнувшись, давал какие-то советы. Николай был во вчерашней робе, руки в черных масляных пятнах, лицо чумазое, сосредоточенное. Неужели он и в этих железных штуках понимает?
— Утро доброе, — громко поздоровалась Лида.
Все трое повернули головы, Колмаков улыбнулся, сверкая белыми зубами.
— Как спалось? — поинтересовался Степан Михалыч.
— Отлично.
— Вот и славно. Сейчас есть будем.
Внизу на полянке дымился костер, «на подогреве» зарытым в золу стоял котелок.
— А что там случилось? — указала Лида в сторону убегающей в даль железной дороги, захотелось узнать подробности.
— Санька Зинин вагоны потерял, хорошо хоть паровоз не угробил.
— Нашли кому технику доверить, — пробурчал Гриша.
— Молодой, бестолковый, — вздохнул машинист.
Работу закончили быстро. Степан Михалыч вынес ведро с водой, ковш и кусок мыла, вручил их Лиде со словами:
— Отмывай своего да идите к костру, остывает все.
Бережно расходуя воду, Лида начала лить из ковша на руки Николаю, он старательно втирал мыло в кожу, но масляные пятна сходили плохо.
— У вас… у тебя остался же спирт, можно будет потом оттереть, и лицо тоже.
— Сильно чумазый? — озадаченно потер щеку Николай.
— Ну, если честно, да.
— Могла бы и соврать.
— Ой, да чистый, как из бани, — усмехнулась Лида, — так лучше?
— Ловишь налету, — шевельнул он тонкими усиками.
Как же с ним легко и сложно одновременно, бывает же так.
Вся честная компания расселась в густой траве завтракать. Лиде Паша вручил отдельную мисочку и ложку, мужики же ели кулеш прямо из котла, по очереди зачерпывая дымящуюся жидкость. Все вроде бы нормально, и аппетит пришел.
Михалыч ворчливо сетовал на участившиеся аварии, плохую подготовку кадров и нежелание молодежи прислушиваться к старикам. Пашка старательно поддакивал. Гришка примостился так, чтобы удобней было разглядывать Лиду, его хитрые лисьи глазки так и шныряли по черной ткани юбки, но Колмаков быстро смекнул что к чему и, ничего не говоря, просто пересел, закрыв от нахала свою «жену».
— А вот скажи, Коля, ты ж вроде как ученый, да? — выдержав паузу, начал с дальним подходом Гриша. И Лида задним чутьем поняла, что сейчас будет мелкая пакость.
Колмаков кивнул.
— Тебе ж, дурню, сказали, из реставраторов, старину там всякую берегут. Чего к человеку пристал? — попытался осадить своего кочегара Михалыч.
— Интересуюсь, интересно же, в целях просвещения, так сказать, —
