замок, на который Питер даже не обратил внимания.
– Эй! – он бросился к двери и подергал ее. – Эй, а ну прекратите! Выпустите меня!
Тишина, покой и жуть.
– А ну открывай! – рявкнул Питер, вне себя от злости. Со всей силы вмазал кулаком по сетке, она содрогнулась, но, естественно, не поддалась. – Мне нужно поговорить с Тайроном, отведите меня к нему, и я исчезну так же, как появился, больше не буду мозолить вам глаза.
Ни звука, ни движения.
Конечно, они сидят где-то в комнате с гало-экраном и потешаются над ним. Эта мысль отрезвила Питера – не стоит давать придуркам повод позабавиться еще сильнее. Все еще кипя от негодования, он заставил себя сесть на пол, прислонился спиной к сетке.
«Как я докатился до такого? Сижу в Трущобах в проклятой Темным клетке. Сейчас еще и народ начнет собираться, можно представить, как им понравится такое зрелище. Почему, ну почему я не остался с Хайлианом?»
«Потому что он бросил тебя, – очень кстати заметил внутренний голос. – А еще – потому что ты поклялся найти Фэлри и сделать ради этого все, что угодно».
«Я поклялся, да, ты уверен? Что-то не припомню. И прямо вот все, что угодно, я так и сказал?».
«Слабак».
Питер тяжело вздохнул, уперся скрещенными руками в колени и положил на них голову. Теперь оставалось только ждать.
11
Тишина зала странным образом успокоила Питера, к запаху он притерпелся. Время тащилось, как червяк по камню после дождя, потом что-то грохнуло, и в дальнем конце зала зазвучали голоса.
Питер тут же вскочил на ноги.
– Эй, выпустите меня отсюда!
Голоса приближались, не прерывая разговора, как будто вопли пленника были всего лишь незначительной помехой. Из полумрака показались крупные тени, одна из которых вскоре приобрела знакомые очертания – это был провожатый Питера. А рядом с ним, гигантский силуэт, выше его почти на голову – это…
Питер хотел снова крикнуть, но слова застряли в горле.
Тайрон был колоссален. Питер запомнил его не в лучшей форме – расплывшимся, с брюшком. Представлялось, что за прошедшие годы он опустится еще больше, особенно учитывая, куда его запихнули.
И вот теперь перед ареной стоял и, чуть прищурившись, смотрел на Питера прежний Тайрон, каким он увидел его в Наблюдательной Башне. Плечи – как корма грузового флаера, ноги – как стволы деревьев, а торс настолько мощный, что сег вновь, как и в первый раз, напомнил Питеру быка, вставшего на дыбы. Синие татуировки густо покрывали смуглый, бритый череп и лицо с мощной челюстью, так что его выражение было сложно разобрать.
На Тайроне красовался точно такой же комбинезон цвета хаки, как и на всех обитателях Трущоб, покрытый нашивками буквально с ног до головы. Питер уже понял, что нашивки – знаки выдающегося бойца, и все же невольно усмехнулся.
– Чего лыбишься? – поинтересовался Тайрон, приближаясь к сетке.
– Да так… – Питер понимал всю шаткость своего положения, но удержаться не мог, – слушай, а на заднице у тебя тоже есть нашивка? Дашь посмотреть?
– Побеспокойся лучше о собственной заднице, – меланхолично заметил огромный сег и пошел вокруг арены, – через пару часов начнутся бои, и ей не поздоровится. Зачем ты сюда притащился?
Внутри у Питера все похолодело, но он решил пойти ва-банк.
– Фэлри где-то за пределами Оморона. Слышал, ты можешь помочь его найти.
Тайрон, казалось, потерял к нему интерес и уже собирался уходить, но при имени Фэлри замер на месте.
– Интересно, что за птичка тебе про это напела, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Питер подошел к ограждению арены.
– Так ты поможешь?
– С какой стати? – Тайрон развернулся, стоя на границе света и тени, и сложил огромные ручищи на груди. – Ты, когда сюда лез, что себе думал? Небось, что Фэлри у меня тут в клетке дерется или еще что похлеще?
Лицо сега скрывала тень, но, казалось, он усмехается. Вдруг он небрежно махнул рукой куда-то в темноту – тихо пискнул замок, и дверь на арену распахнулась настежь. Тайрон сделал насмешливый пригласительный жест.
– Беги домой, оморонский цветочек. Ты там, я слышал, неплохо устроился, пока кое-кто другой проходил через ад.
Питер не понял, говорил Тайрон о себе или о Фэлри, но по спине побежали мурашки от этих слов. Хотелось крикнуть: «Да что ты знаешь?! Я тоже прошел через ад, может, похлеще твоего!»
Но он лишь принужденно усмехнулся и промолчал.
И остался на месте.
– Ты что, напустил лужу и приклеился к ней со страху? – язвительно осведомился Тайрон.
Во рту у Питера пересохло, но он вдруг сказал то, что его самого удивило:
– Если я продержусь против твоего бойца – ты поможешь найти Фэлри?
Тайрон издал странный горловой звук, а потом захохотал так, что эхо загремело под потолком зала. Смеялся с таким откровенным удовольствием, что было ясно – нечасто ему выпадает возможность повеселиться.
– Да ты и двух минут не продержишься, цветочек! – отсмеявшись, небрежно бросил он.
– Вот и посмотрим, – губы Питера еще улыбались, а внутри что-то панически кружилось, металось, словно проглоченный случайно головастик. Он рванул полы куртки и стащил ее, туника последовала за ней.
Кожа на груди и плечах покрылась гусиной кожей от холода. Тайрон скептически скривил губы. Питер поддерживал себя в форме, но, конечно, ему было далеко не то что до Тайрона, но даже и до своего провожатого, который наблюдал за развитием событий с другой стороны круга.
– Да пусть попробует, – заявил он вдруг и окинул Питера оценивающим взглядом, – в другой раз будет знать. А ребята повеселятся.
Тайрон только фыркнул.
– Лады. Слышишь, цветочек? Если продержишься один бой и не сдохнешь, так и быть, я скажу тебе, где искать Фэлри. Точнее, так – где он скорее всего может быть. Годятся условия?
– Как я узнаю, что ты не врешь? – Питер очень старался не стучать зубами.
Тайрон ухмыльнулся.
– Никак. Ну что, по рукам?
«Питер, не дури! Питер, ты не сможешь!»
– По рукам, – кивнул он с ощущением, что смотрит кино по галовиду.
Только в главной роли почему-то он сам.
К тому моменту, как огромный зал начал наполняться людьми, у Питера уже зуб на зуб не попадал от холода, но одеваться было как-то неловко. Он так и не ушел с арены, опасаясь, что уже не найдет мужества снова на нее выйти, и ходил взад-вперед с независимым видом, скрестив руки на груди.
Тайрон куда-то исчез, но он, конечно, наблюдает, в этом Питер не сомневался. Люди все прибывали и
