потерял или там кольцо — она Слово произнесет и сразу покажет, где пропажа.
Мда? Никогда о таком не слышал. Ну ладно, давай попробуем…
— Где здесь золото есть?
Девчонка тихонечко пробормотала что-то, потом подняла пальчик и робко указала… Прямо на мой карман. Про который в здешней бескарманной Москве никто и не знает. И в котором и вправду лежали монеты. Правда, серебряные.
— Я, когда Слово произношу, золото да серебро вижу, — прошептала Ав-ав, — Вот тут у вас серебро лежит. И вот это — она указала на крышку от чего-то, давно валяющуюся у меня на столе, — тоже серебро. Только золотом покрытое. А вон там…
Девчушка развернулась и указала на стену моего кабинета:
— Там золото лежит.
— Ну вот, — меланхолично произнесла Голос, которую никто, кроме меня, не слышал, — Я думала, никто не найдет. Кстати, она гостья?
— Гостья!
— Жаль…
— Значит, берем ее? — азартно потер ладони Ржевский.
— Что значит «берем»⁈ Это ж не котенок с улицы, ее, может, родственники ждут…
— Не ждут, — пискнула Ав-ав, — нет у меня никого. Кроме тетки. А она сказала «Иди, куда хочешь».
— Так она, может, не всерьез сказала?
— А потом кобеля спустила, чтобы я назад не вернулась, — девчонка поддернула рукав выгоревшего и драненького сарафанчика и показала здоровенный синяк, явный след от укуса.
Так. Возвращать девочку туда, где ее собаками травят, мы точно не будем. И вообще — чего это ее с таким редким и ценным талантом, из дома выгнали? Блин, что я вообще делаю! Мне на пир собраться нужно!
— Ржевский! Отведи ее… там, к кому-нибудь… к тете Анфии. Накорми, напои и спать ее уложи.
— Понял. А с девочкой что делать?
Я показал кулак и широко улыбающийся поручик свалил в туман. Нет, кулак — это несерьезно. Надо какой-нибудь посох завести, как у Ивана Грозного. Боярин без посоха — как английский джентльмен без трости… и без цилиндра. Блин, что мне с этой недоеденной молью шапкой делать⁈
Так. А если…
Я взял со стола ту самую неизвестную крышечку. Примерно в ладонь величиной, позолоченное серебро, плоская, по краю идет растительный орнамент, а в центре… Я покрутил крышечку. Что-то непонятное, но похожее на рыбу. Несколько отдаленно, примерно как лошадь из картинок «Страдающее Средневековье» похожа на лошадь. Но это — определенно рыба. Возможно даже — осетр. Я прищурил глаз и поднес это подели к проплешине на шляпе… тьфу, шапке. Все время ассоциации с цилиндром всплывают.
Как здесь и была. Теперь, когда лысина была не видна, высокая шапка стала выглядеть дорого и солидно, а невнятная крышка стала походить на некую кокарду… с типа гербом моего рода. Правда, здесь не носят ни кокард, ни гербов… да и плевать!
Я — буду носить!
* * *
— Викеша, — поймала меня в очередном пробеге по коридорам Дита, — Ты кого пригласил?
— Бояр. Всяких. А что? — как это часто у меня бывает, идея с присобачиванием «типа кокарды» на боярскую шапку перестала мне нравится сразу же после воплощения. И начала казаться глупой и стремной. И Дита еще с какими-то загадками.
— И Ровнина пригласил?
Ровнина, Ровнина… А, глава Чародейного Приказа.
— Ну да, пригласил.
— Главу Чародейного Приказа.
— Да.
— Начальника судных дьяков.
— Ну да. И что, что?
— Тех самых, что колдунов и бесов выслеживают и ловят…
— Дита.
—…а также ведьм и бесовок.
Блин. Это да. Это я затупил. Притащил главу местной инквизиции в дом, в котором разгуливают природная ведьма и бесовка.
— Так. Дита. На время этого пира…
Который у меня уже в печенках сидит… кстати, там печенку уже готовят?
—…вы с Настей куда-нибудь спрячьтесь. В покоях своих, что ли, посидите…
— Это хорошо, что я краем уха услышала про то, что он придет. А то так бы и вышла навстречу…
Ага. В тихом омуте — я вожусь, здрасьте.
— Молодец, — я чмокнул неожиданно засмущавшуюся бесовку в носик и побежал дальше.
— Викентий Гергиевич…
Да блин!!! Я доберусь сегодня до места или нет⁈
— Я выполнил ваше задание, — часовщик Козьма с поклоном протянул мне… что это, блин? А, я же давал задание — смастерить карманные часы. Это он очень вовремя, во всех смыслах, блин.
— Козьма, я потом скажу тебе свое мнение. Они хоть время показывают или только тикают?
— Разумеется.
— Отлично.
— Сейчас покажу…
Да блин!!!
* * *
Бояре не бегают. Они ходят, медленно и с достоинством. Да, пристукивая посохом. Посох нашелся в закромах Сисеевых… нет, не в том тайнике, который случайно обнаружила Ав-ав, до того я еще не добрался. Там вообще была целая посоховая кладовая, видимо, глава рода любил менять посохи и имел особый под каждый случай: один посох на утро один на вечер, один — ночью в туалет вставать, один — по городу ходить, один — по лесу…
Знатный посох я себе подобрал: костяной. Длинный стальной штырь, на который нанизаны резные костяные элементы. Между ними — медные вставки, в целом это все что-то, наверное, символизировало, но мне лично он напоминал длинный вытянутый позвоночник. Чувствую себя некромантом… Благо хоть, навершие посоха не в виде черепа, а, скорее, напоминает яйцо. В его верхней части — поясок из небольших красных самоцветов, а в нижней — из треугольных темно-синих, так, что с каждой стороны костяного яйца видны два красных шарика сверху и черный треугольник чуть ниже… блин. И вправду на череп похоже. Но менять посох уже поздно — сейчас начнут прибывать гости.
Я уже сидел в пиршественном зале своего терема. В высокой боярской шапке с кокардой, с некромантским посохом в руках, в расшитом золотом кафтане и красных сапогах, с высоким каблуком и загнутыми носками.
Чувствую себя идиотом.
— Боярин Головин!
Ну вот, началось…
Глава 15
Как всегда у меня, во время ответственных мероприятий, началась внутренняя паника.
А что, если больше никто не придет? Не слишком ли вы охренели, господин боярин Викентий, пригласив к себе не просто там каких-то бояр, а самую верхушку — князей, глав Приказов, членов Боярской Думы? По чину ли им принимать приглашения от непоймикого, вынырнувшего невесть откуда потомка скороспелого и давно уже сгинувшего рода? Буду тут сидеть вдвоем с Головиным… втроем, вон, еще кто-то идет… возле столов, забитых жратвой, на которую, между прочим, я бухнул очень большие деньги.
А что, если боярам тупо не понравится? Вот так — не понравится и все. Сейчас придут, посидят, на столы посмотрят, обязательную часть программы вежливости выполнят — и свалят. Или не понравится меню. Или то, как я выгляжу… зачем я вообще нацепил на шапку эту дурацкую кокарду? Никто не носит, зачем я выпендрился?
А что, если от всего этого пира не будет никакого толку? Ну, придут, ну посидят, ну выпьют-поедят… И всё. Между собой поболтают, а ко мне никто и подойти не подумает. Тогда — всё. Никто со мной никаких дел иметь не будет, а в таких условиях ни вотчину не найдешь, ни денег не заработаешь, а уж про Приказ Связи, о котором я раскатал губу — и мечтать нечего.
— Мяу!
Мартин, по примеру всех котов, которые искренне считают себя высшими существами, которым все дозволено, прошел вдоль палаты, за спинами рассаживавшихся бояр — кстати, приходят потихонечку, приходят! — и вспрыгнул мне на колени. Я машинально начала его поглаживать, чувствуя себя каким-то дешевым косплеером дона Корлеоне. Ага, дон, блин — в тереме, выделенном из жалости, в одежде вымершего рода — кольца, которые я нацепил на пальцы, и те не мои — и за спиной у меня четыре девчонки и два парня, весь мой могучий, мать его, боярский род. Дурак ты, Викентий, и дурость ты совершил, затеяв этот пир, и смотрят на тебя, как на шута. Ну, то есть, не Викентий, я только в теле Викентия, а зовут меня…
И тут я с ужасом понял, что не помню, как меня зовут на самом деле.
Я не помню, кто я.
Помните, я говорил, про панику? Так вот — настоящая паника началась только сейчас!
Кто я⁈ Я не Викентий, я — человек из другого мира, мира, в котором нет Слов и Повелений, нет Источников и боярских родов, мира, в котором Россия двадцать первого века, а не Русь семнадцатого! И здесь я оказался…
Помните, я только что говорил про настоящую панику? Так вот — она была еще не настоящая! А вот сейчас — ПАНИКА!
Я НЕ ПОМНЮ, как я здесь оказался!!!
Я не помню самого момента переноса, вообще не помню, никаких грузовиков-кун, ничего, ноль, зеро. Вот я учусь в институте, живу в общаге, хожу на пары —
