в фирменной улыбке, добавляющей его, как всегда, лощеному образу хулиганской распущенности.
— Не зазнайся, — съехидничала модель, поднялась на ступеньки и, показательно равнодушно взяв восхитительно пахнущий букет, открыла дверь коттеджа.
— Я заеду за тобой в восемь, — встав, предупредил Гевин.
— Зовешь на свидание? — не возразила констатируемому приглашению мисс Баррос, догадываясь куда.
— На концерт «Мьюз». Ты ведь собираешься туда сегодня?
— Да.
— Решил составить компанию.
— Тогда до вечера.
Доплетясь до спальни, девушка украсила журнальный столик подаренными цветами и, упав на кровать, не раздеваясь, провалилась в глубокий сон. В пять ее разбудила громкая зажигательная мелодия — телефонный звонок от Гая. Проболтав с ним около часа, игнорируя противный и настойчивый голос совести, Берри приняла душ и выбрала комплект из купленных в Мексике вещей.
Уже стоя у порога и, накидывая джинсовую куртку с бахромой, она все-таки замешкалась. Сомнения в намеченных поступках и страх расплаты за них, пытаясь одолеть корысть, били по нервным клеткам статическим электричеством, пригвождая модель к полу и требуя одуматься. Но мисс Баррос, быстро и грубо отогнав эти чувства, обула казаки и, закрыв дом, прыгнула в «Бэнтли» Гевина.
По дороге в отель «Планета Голливуд» он, увлекшийся рассказом о путешествии в Индию, казался ей каким-то другим. Без привычной напыщенности, высокомерия и самодовольства. Что-то определенно изменилось в нем, подкупая и тая интригу. Но Берри не доверяла, ни собственному чутью, ни противоестественному поведению бывшего парня. С неподдельным интересом слушая веселую историю, девушка не сводила с него подозрительного взгляда, силясь разгадать истинные намерения.
Британское трио взорвало зал. Мисс Баррос, наконец, расслабилась и, выплескивая скопившееся за несколько дней напряжение, погрузилась в атмосферу ритма. Растворилась в эпическом роке, подпевая любимым песням во все горло и двигаясь, не жалея мышц. Модель обожала танцевать. Как и Гевин, который, отменно владея своим телом, тоже врывался по полной. Когда-то это было их общим пристрастием. Теперь опасным моментом нового сближения, зажженным на бомбе фитилем.
По завершению шоу, в прекрасном настроении, разгоряченные музыкой, они, опережая толпу, вынырнули на улицу, и сразу попали под ливень. Но вместо того, чтобы укрыться под навесом светящегося огнями здания, оба тут же подставили ладони и, задрав вверх головы, ловили крупные капли, напитывающие озоном воздух вокруг и дарившие им приятное и такое нужное охлаждение.
— Скорее в машину, а то простынешь, — нескромно вперясь в торчащие соски, ласкаемые порывистым ветром под влажной тканью платья на Берри, и сам совсем промокнув, скомандовал мужчина.
Девушка надела куртку и побежала на стоянку. Гевин, шумно выругавшись, поправил уже невыносимо жмущую ширинку и отправился следом. Оказавшись в салоне «Бэнтли», он включил печку, снял рубашку с футболкой и, хорошо отжав вторую, принялся вытирать волосы спутницы. Мисс Баррос не ожидала столь провокационной заботы, но не оценить ее не смогла. А голый рядом торс тем более. За пять лет молодой человек, явно не давая себе спуску на тренажерах, стал еще шире и рельефнее. Лишь едва заметный шрам на плече, заставивший модель невольно вздрогнуть от нахлынувшей волны однажды пережитого, делал его несовершенным. Яркая вспышка вмиг ослепила Берри, когда, чуть дотронувшись пальцами до давно зажившей раны, она провалилась в ту ночь. Увидела снова омерзительные лица троих, кого технично вырубил Гевин, но не успел увернуться от ножа.
— Помнишь, как мы потом занимались сексом? — прошептал мужчина на ухо мисс Баррос, глубже окуная в этот эпизод, одновременно холодящий кожу и греющий низ живота.
— Да, — прохрипела девушка, находясь по-прежнему в том переулке, где на асфальте возле них валялись напавшие, а он, не обращая внимания на текущую кровь, насыщенную адреналином, трахал ее.
— И после каждого концерта… — призывно сверкнув глазами цвета летнего неба, продолжил Гевин.
— Не форсируй события, — резко отпрянув, фыркнула модель. — Или надеешься на легкую победу?
— Нет. Всего-то на пару поблажек. Допуск в дом и доступ к твоим сладким губам.
— По-моему ключи тебе не требуются, а с поцелуями придется потерпеть, — не удивляясь его нахальству, насмешливо огласила Берри. — Лучше оденься и поехали.
— Я тебя возбуждаю или смущаю?
— Бесишь.
Обратный путь, отвернувшись в противоположную сторону, хоть бывший парень и выполнил просьбу, девушка молчала. Рисуя на запотевшем стекле непонятные иероглифы и, думая о Гае, который десять минут назад прислал сообщение, она опять ощутила жуткое волнение и стыдливый укор. Но, все равно, даже когда Гевин заглушил мотор у дома, отстегнул ремень и, наклонившись, уткнулся ей в почти высохшую макушку, не шелохнулась. Сидела, слушая тяжелое дыхание и неизменно носимый им аромат. Дерзкий и взрывной в отличие от друга. Дразнящий имбирь с нотой сочного лимона и щепоткой черного перца.
— Знаю, ты не веришь мне, боишься очередного обмана и ищешь подвох. Но правда заключается в том, что я разбил сердце нам обоим… — нарушил тишину печальный тон.
— Очень проникновенно, конечно, но, какую цель вы действительно преследуете, мистер Бойл? — Натянулась леской модель. Безмерное количество раз Берри мечтала услышать его раскаянье. А сейчас отрицала, не желая принимать всерьез.
— Вымолить прощение.
— Считаешь для этого достаточно цветов??
— Если бы считал, скупил бы весь город.
— Тогда почему ты так долго ждал?! И возник из небытия именно в тот момент, когда мы с Гаем начали встречаться?! — быстро развернувшись, сорвалась на крик девушка, с трудом сдерживая щиплющие слезы.
— Ни черта подобного! Я приехал в Вегас до ваших отношений! — рявкнул мужчина, оставив первый вопрос без ответа. — Существование которых изводит меня похлеще самой страшной ломки! — И он не преувеличивал, целых два месяца наблюдая за тем, чего никогда не должно было случиться. Метался зверем по квартире, воя от настигшего отчаяния, готовый разорвать внезапно образовавшегося соперника и себя за допущенную глупость.
— Тобой движет не возобновившиеся чувство, а задетое раздутое эго!
— Моя любовь к тебе никуда не исчезала, — твердо, но еще нервозно произнес Гевин. — И, увы, да, не могу похвастаться поступками в прошлом, но на бывших лучшего друга покушаться не смел.
— Ну, хоть с кем-то ты обошелся порядочно, есть чем гордиться, — стараясь игнорировать вновь обескураживающее признание, огрызнулась Берри, но слова, словно осколки выстраданной ревности и обиды,
