она на меня ни производила ранее, в данный момент мне казалось, что чека выдернута и я вот-вот взорвусь.
– Я не понимаю, – произнесла она, сводя тёмные брови.
Я немного встряхнул её в раздражении, будто это могло помочь ей догадаться.
– Тот парень, который открыл дверь, – членораздельно пояснил я сквозь сжатые зубы.
Теперь её брови взлетели вверх.
– Ты про Антошку? – поняла она, вдруг весело улыбнулась, немного склонив голову, с новым интересом рассматривая меня. – Это сын Таисии Андреевны. И он не имеет к моему отъезду отношения.
Выдох. Сейчас, когда она была в моих руках, ужасно хотелось обнять её и зацеловать, так сильно, что меня начало потряхивать, как бывает, когда поднимается температура под сорок и бьёт в сильном ознобе.
– Отпусти, – снова перейдя на шёпот, попросила она.
Я перевёл взгляд на свои пальцы, сжимающие её запястья, и понял, что после этого на её нежной коже могут появиться синяки. Медленно их разжал, удивляясь, что превращаюсь из-за неё из спокойного человека в неандертальца с разгоном за секунду от нуля до ста восьмидесяти километров в час.
– Не отпущу, – сказал я, не руки имея в виду. – Поехали отсюда?
Алёна обернулась, бросив взгляд на ворота, то ли в попытке оценить возможности для побега, то ли ещё зачем-то.
– Клим, прекрати, – она распрямила плечи, стараясь вдохнуть больше воздуха, мельком бросив взгляд на меня перед продолжением, – если хочешь знать, то я больше не испытываю к тебе ненависти, не нужно всего этого, ты мне ничего не должен, и никогда не был должен. Я сама во всём виновата.
Б*я*ь. Теперь я ни черта не понимал. Так и знал, что в её рыжей голове вертится какая-то лишняя ерунда. Снова запустил руку в волосы, немного потянув, чтобы ощутить лёгкую боль для прочистки мозгов.
– Забирайся в машину, и поговорим нормально, не понимаю, какое отношение авария имеет к тому, что мы чуть не трахнулись позавчера под деревом.
Алёна вздрогнула, будто это воспоминание причиняло ей боль. Мы смотрели друг на друга в звенящем и потрескивающем от напряжения воздухе. Зажгись спичка – и вспыхнет пламя.
– Ну да, меня под деревом, Олесю в клубе, и кого-нибудь ещё неподалеку на газоне, так ведь, Клим? – она вздёрнула упрямый острый подбородок, обнажая не возбуждение, а гнев, горько изгибая губы в подобии улыбки.
Олеся. Чёрт. Так действительно звали девчонку, что вешалась на меня в ночном заведении и у стен университета. Теперь пазл сложился. Возвёл глаза к небу, спешно придумывая оправдание, но не находил. Что я мог сказать? Что хотел её так дико, что не мог держать член в штанах? Жалко звучит даже в моей голове. Что Олеся для меня ничего не значит и я едва способен запомнить её имя? Как ни крути, а вывод один – я ублюдок.
Металлическая дверь скрипнула, и появилась тренер, прожигающая меня не менее грозным взглядом, чем в день знакомства. Алёна смутилась, словно её поймали на месте преступления, и тут же потупила взгляд.
– Молодой человек, Вам не кажется, что Вы ведёте себя недопустимо?
Хотелось ответить, что именно, мне кажется, но я сдерживался ради Алёны, она бы не простила мне грубости с этой женщиной.
– Таисия Андреевна, всё в порядке, – спешно заверила девушка, – я сейчас подойду.
Женщина кивнула, хотя в глазах читалось недовольство, но всё же оставила нас.
Когда мы остались вдвоём, я подошёл к Алёне, желая её коснуться, но она отстранилась от меня, делая шаг назад, так что я на миг застыл, а потом моя рука рухнула вниз.
– Тебе лучше уехать, я остаюсь. Пока, – быстро произнесла она, прежде чем трусливо попытаться сбежать.
Я в два шага нагнал её и, положив ладонь на металлическую дверь, захлопнул, едва она открылась. Алёна стояла не поворачиваясь ко мне, продолжая сжимать пальцы на дверной ручке.
– Уходи.
– Алёна. – Я был так близко, что подбородком задевал её макушку. Знал, что осёл, что не знаю, как вести себя с ней, что не достоин её и должен бы уйти, но не могу.
– Я прошу. Пожалуйста.
Не хотелось оставлять её и давать время «подумать», потому что знал, что всё, что она надумает, будет ещё хуже, чем сейчас. Следовало бы перекинуть через плечо и закинуть в машину. Первобытные инстинкты давали о себе знать. Но вместе с тем я злился на её упрямство. Хотелось бы быть таким же равнодушным, каким я был всегда и с другими, но ничего не выходило, развернуться и уйти стоило мне всей силы воли, что в данный момент у меня была.
Мне было безумно интересно, сколько продлятся эти чувства к ней. Потеряю ли я к ней интерес после первого секса или, может быть, спустя месяц, а вдруг всё продлится год или два? Как скоро мне наскучат чувства, которые я получаю рядом с ней? Нет, я не верил в долгую «вечную любовь». В общем-то я ни в какую любовь не верил. То, что я испытывал к девушке, несомненно, было ново и свежо. Меня влекло к ней с непреодолимой силой, и одновременно она делала меня лучше и добрее, чем я был на самом деле. Рядом с ней мне не хотелось раскрывать свою тёмную сторону, но всё же она у меня была, и я знал, что всегда не смогу вести себя как пай-мальчик.
Только разница между Алёной и всеми остальными девушками, среди прочего, была в том, что меня интересовали её чувства. Моей целью не было оставлять её с разбитым сердцем, как бы самоуверенно с моей стороны это ни звучало, но я подозревал, что исход будет именно таким. Девушки склонны много мечтать, а я не хотел её обманывать словами о том, что нас ждёт светлое и счастливое будущее. И всё же мне хотелось залезть в её голову, владеть её мыслями, даже осознавая, что всё закончится печально и, скорее всего, только для неё.
9. Алёна
– Не нравится мне этот парень, ох не нравится, – причитала Таисия Андреевна.
Я сидела молча, наблюдая, как оседают на дно стакана чаинки. Мне было неловко за возникшую ситуацию, и я ума не могла приложить, что делать дальше. Мой «побег из Шоушенка» вышел не очень удачно – чуть не конвоировали обратно.
– Знаю я таких парней, поматросит и бросит. Ведь на лице написано крупными буквами «подонок».
Поёжилась от такого нелицеприятного описания.
– Да нет, Таисия Андреевна, мне кажется, что он не такой уж и плохой, – как-то жалко выгораживала его я. –
