клиентов этого агентства, желающих снять на месяц — другой виллу с видом на море.
Через открытые двери и окна этого агентства время от времени доносился визгливый голос Терезы. В звонких аккордах итальянской речи легко угадывались знакомые слова: блу каса, русо, идиотто. Видимо Тереза втолковывала очередному клиенту, как найти ее заведение — голубое здание и куча русских идиотов на ступеньках. Мы не обижались. На богинь обижаться нельзя и потом мы тогда еще думали, что мы не русские. Конечно мы все говорили по-русски, некоторые с акцентом. Мы все знали что прибыли сюда из семьи дружных и не очень народов, но всерьез полагали, что пятая графа в паспорте кому-то интересна. Потом мы разъехались по разным странам: в США, Израиль, Канаду, Австралию и поняли, что бы не путать собеседника проще именовать себя "рашн". Но это было потом, а пока мы сидели в тени и на солнце на ступеньках "У Терезы" и ждали каждый своего. Кому-то надо было срочно снять жилье, кому-то сдать. Кто-то хотел улучшить свои жилищные условия, а кто-то от безнадежности и безденежья был согласен подселить к себе "немолодую пару без вредных привычек". Кто-то подсаживался просто отдохнуть, кто-то хотел поделиться новостями, кто-то хотел просто поболтать, а кто-то хотел просто поглазеть на гуляющих беспечных итальянцев — красивых стройных девушек и шумных итальянских парней, на поток шикарных иностранных машин и помечтать, что когда-нибудь и он окажется за рулем такой же машины.
Тут же, рядом с агентством Терезы находился светофор. Время от времени машины останавливались создавая лакированную очередь, ожидающую зеленого сигнала. К ним тут же устремлялись мальчишки, вооруженные пластиковыми ведерками и палками с губкой и резинкой на конце. Орудие для мытья стекол. По выкрикам и поведению в них легко угадывалось русско-советское происхождение.
Это были дети эмигрантов, добравшиеся до возможности подзаработать.
В категории обеспеченности и материального благосостояния, семьи эмигрантов с бойкими мальчиками возраста 12–14 лет стояли почти на высшей ступени. Где-то сразу после перекупщиков и отпетых мошенников. Карманы этих ребят раздувались от шальных денег, падающих с Санта-Маринельского неба.
Судя по машинам, в этих местах путешествовали вовсе не бедные люди, которым было не страшно расстаться с какой-то мелочью. Вряд ли проезжающие автомобилисты нуждались в услугах мойщиков стекол, но деньги подавали — то ли от жалости, то ли от доброты. Этим и объяснялся возраст в 12–14 лет мойщиков стекол. Более старшим ребятам — повыше и покрупнее, с пробивающимися усиками и бородками, итальянцы ничего не давали, раздраженно отгоняя их от автомобилей. Мальчики десятилетки не могли так ловко лавировать между автомобилями и кроме того, получив по шее от законных владельцев перекрестка, отправлялись восвояси.
Здесь действовали волчьи законы капитализма с дефицитом рабочих мест. Банда юнцов, именующая себя по имени перекрестка — "Della Liberta" бесстыдно терроризировала останавливающиеся на перекрестке машины. Зажигается красный свет. К стоящим машинам устремляются эмигрантские ребята и выбрав очередную жертву начинают размазывать грязь по ветровому стеклу. Итальянец за рулем что-то возмущённо кричит, машет руками. Потом со вздохом запускает руку в карман, извлекает кошелек и выдает монету. Иногда мелких денег не находится. Тогда итальянец уезжает не расплатившись, либо извлекает купюру и передает ее в руки тринадцатилетнего бизнесмена. Счастливый пацан отбегает на обочину и победно подымает купюру над головой. К нему подбегают его друзья по банде. Поздравляют, хлопают по плечу и как-то странно касаются друг друга, сжатым кулаком о кулак.
Какой-то странный жест — обряд, пришедший видимо от итальянской мафии или из кинофильмов о бандах черных американских подростках. Осанка и поведение этих ребят словно говорили "уж мы то не пропадем." Еще бы. Такой вот паренек за пол дня работы с легкостью зарабатывал 50–60 миль [миля — тысяча лир, примерный эквивалент 1 доллара], что значительно превосходило весь дневной бюджет семьи среднего эмигранта.
Со ступенек Терезиного агентства было легко наблюдать за потоком машин и ловкой работой ребят. Время от времени к бегающим мальчишкам подходили мужчины средних лет, видимо папы юных бизнесменов. Отзывали кого-то в сторону и о чем-то беседовали. Издалека слов было не расслышать, но по жестам и выражению лиц, тема беседы легко угадывалась.
Папа — "Ну как Левочка сегодня день? Много заработал?"
Левочка — "Ну как, как. Как обычно. Некогда мелочь считать."
Папа — "Я просто узнать, не надо ли чего?"
Левочка — "Да ничего мне не надо. Надо что б от работы не отвлекал и не ходил тут. А то уж перед пацанами не удобно. Как маленький."
Папа — "Ничего, Левочка. Я сейчас уйду. Мама меня вот в магазин послала за продуктами. А денег то сам понимаешь …"
Лёвочка, поняв намек папы, запускал руку в оттопыренный карман и несколькими ходками извлекал оттуда кучу мелочи. Потом они перебрасывались еще несколькими фразами. Левочка с брезгливой гримасой добавлял еще несколько бумажек.
Пристыженный папа на всякий случай задавал вопрос: "Когда домой? К ужину ждать тебя?"
Лёвочка — "Как получится, не ждите. Мы тут с пацанами после работы договорились в Мак Дональд. У Мишки день рождения празднуем."
Папа (извиняющимся тоном) — "Так может все к нам придете, вот и отпразднуем. Зачем вам Мак Дональд? Наверное дорого!"
Лёвочка (все больше раздражаясь) — "Ну какой у вас день рождения? Макароны с котлетами! Тошнит уже. Потом эта дура — Лялька со своими куклами. Бабуля с лекарствами …"
И что бы уж совсем добить непонятливого папу добавлял — "Потом, может в бар пойдем. Пива выпьем."
Папа (испуганно) — "Мак Дональд, пиво — это ж алкоголь!"
Левочка (уж совсем негодуя) — "Да не паникуй. Пиво безалкогольное. Небось даже не слышал о таком. Ну ладно мне уж совсем некогда. Работать надо! Это тебе не студентов на кафедрах учить!"
Папа, слегка пристыженный и одновременно гордый за своего талантливого отпрыска, переходил улицу и по via Garribaldi отправлялся в сторону супермаркета "Conad".
Да, эти ребята явно чувствовали себя на высоте, хозяевами местной Санта-Маринельской эмигрантской жизни. Время от времени кто-то из них отправлялся в ближайшее кафе за Пепси-Колой. Проходил мимо "У Тeрезы", обводя сидящих на ступеньках презрительным взглядом.
Потом день уже начинал клониться к вечеру. Немилосердное июльское солнце начинало уходить за горизонт. Поток машин стихал. Банды юных бизнесменов — мойщиков стекол рассеивались. Из ближайших кафе уже неслись звуки живой музыки.
Потом появлялись наши граждане, явно выделяющиеся из местной публики своими манерами и одеждой. Сначала шли мимо Терезы по одному, потом потоком, громко галдя и пугая местных жителей своим
