1
Грязь находилась повсюду, все пейзажи были грязными независимо от того — сельские или городские. Может, это объяснялось тем, что Донбасс — шахтерская область, и угольная пыль въелась решительно во все, но, по мере движения в глубь СССР, Корф все больше склонялся к гипотезе, что это характерная черта страны. Скорее бы уж снег заморозил и прикрыл эту вязкую черноту. Только по дороге из Днепропетровска машина лейтенанта пять раз намертво садилась в грязь. Спасали ее танки, которые сейчас в изобилии двигались по дорогам Украины. Но что же делали местные жители в мирное довоенное время? Первое, что следует сделать, завоевав эту страну, — проложить нормальные дороги, тем более что рабов для труда над этими авгиевыми конюшнями будет предостаточно…
Машина Корфа находилась у въезда в город, но вот уже минуту не могла сдвинуться с места. Водитель старательно газовал, но все усилия мотора «опеля» выливались в фонтанчики грязи позади.
— Ганс, прекратите терзать двигатель, не хватало, чтобы он сломался, когда мы почти при ехали.
— Виноват, герр лейтенант, но эти дороги меня доконают… Чертова грязь! — бормоча проклятья, шофер вылез из машины и отправился на поиски тягача или танка.
Фридрих опустил боковое стекло и выглянул наружу. Ноги затекли, и хотелось размяться, но судя по тому, как брел по луже водитель, сделать это можно только вплавь.
— Щоб ты пропала, бисова железяка! — услышал лейтенант вместе с тяжелым ударом. На обочине того, что тут называлось дорогой, человек в немецкой полевой форме с ефрейторскими нашивками бил кувалдой по дорожному указателю и ругался по-русски. Металлическая пластина с надписью «Сталино» была на совесть прибита к столбу, обозначающему начало городской черты. Она погнулась, краска потрескалась и облетела.
— Против лома нет приема! — воскликнул ефрейтор, когда работа сдвинулась. С удвоенной энергией он доломал указатель и стал прибивать на освободившееся место другой: «Uzovka».
— Я нашел, герр лейтенант, — вновь возник за окном шофер. — Цепляю!
Наконец «опель» дернулся и выполз из лужи вслед за армейским грузовиком. Ганс, хоть и по колено в грязи, вернулся в кабину довольным: он знал, что за город они больше не поедут. А в городе такой грязи все-таки быть не должно.
— Куда прикажете ехать, господин лейтенант? — спросил Ганс, когда они миновали новый указатель городской границы.
— Сначала в комендатуру, — распорядился Корф.
— А потом? — невольно поинтересовался шофер, взглядом провожая через зеркало заднего вида необъятную лужу.
— А потом — в гестапо.
Ганс поежился. При таком выборе он, вполне вероятно, предпочел бы лужу…
* * *
— Очень важно представлять, как нож вращается, и рука должна двигаться по плавной дуге всегда одинаково, — объяснял Юрка. — Но, главное — это выработать мышечную память, тогда рука будет бросать как бы сама, и каждый раз — в мишень.
Наташа кивнула и, прицелившись, запустила нож в занозистую доску, которая служила мишенью.
— Не заноси руку за голову… Нет, нет, ты неправильно держишь лезвие, — Юра подошел и поправил Наткины пальцы.
— Мне так удобнее, — состроила гримасу девчонка.
— Ты его не слушай, — посоветовал брат Петр. — Делай, как нравится.
— Петька, не вмешивайся в процесс обучения!
— А ты перестань воображать, профессорский сынок.
— Да мой отец нож умеет метать лучше твоего!
— Не ври!
Споря, мальчишки сошлись на такую короткую дистанцию, что в ход могли пойти более весомые аргументы.
— А ну, отставить! — раздался от дверей командирский голос. — На фашистов силы поберегите.
Подростки разошлись, все еще кося друг на друга распаленным глазом. Даниил приобнял обоих за плечи и развернул лицом к себе.
— О чем спор?
— Он врет, что дядя Валера лучше тебя нож мечет, — сказал Петя.
— Я правду говорю, — вскинул голову Юра.
— Сложный вопрос, — усмехнулся Ларионов. — Вот кончится война, устроим все вместе соревнование. Но победить, я думаю, должен дядька Яков… Дай-ка! — Даня забрал у дочери нож и коротким взмахом послал в цель. Лезвие впилось в мягкую древесину.
— Точно в голову! — Петька победно глянул на Юру.
— Если бы здесь был мой отец…
— Все, все, заканчивайте тренировку, — приказал Даниил, — нам треба совещание провести, так что марш в свою землянку.
— Мы же тоже партизаны, — заявила Ната, — значит, можем остаться.
— Не можете, рано вам еще.
— А вы в Гражданскую во сколько лет Мстителями стали? — спросил Юра. — Мне папа сколько раз рассказывал!
— Обстановка другая была.
— Точно такая же, — поддержал приятеля Петька. — И когда ты, батя, наш отряд организовывал, мы тебе все трое помогали. Тогда мы были нужны, а сейчас?
— А сейчас мне спорить с вами некогда, — строго сказал Ларионов, — но в своих воспоминаниях мы с Валеркой и остальными часто опускали вводную часть, чтоб слушать было интересней!
— Это какую же вводную часть? — спросил его сын.
— А ту, в которой мы партизанскую науку, как вы теперь, с тренировок начинали. По французской борьбе, по стрельбе и джигитовке. И мой батя, ваш дед, в бой нас не пускал, покуда жив был. Так что гуляйте отсюда хлопцы, пока я вам наряд вне очереди не вкатил.
— Мы уже долго тренируемся, — сказал Юра.
— А кроме того, мы придумали план разведки, а какой — тебе не скажем, — Ната обиженно отвернулась.
— Каждый план будет награждаться дополнительным дежурством по кухне, — уже всерьез пообещал Даниил. — Командир в отряде один и только он, то есть — я, имеет право планы придумывать. Теперь кругом и шагом марш.
Друзьям ничего не оставалось, как направиться к выходу.
— Он даже слушать не захотел! — возмутилась в дверях Ната. — А мы столько думали…
— Ничего, — сказал Петька, — мы еще себя покажем.
— Только бы война скоро не кончилась, — высказал свое единственное опасение Юра. В остальном: своих друзьях, своих родителях и их друзьях, в командире отряда дядьке Дане и Красной армии он совершенно не сомневался…
А Даниил Ларионов, командир партизанского отряда, тоже не сомневался в окружающих людях независимо от возраста или звания, но опасался прямо противоположного: что война будет еще долгой и тяжелой. Кто знает, может так случиться, что ему еще понадобится помощь детей, как это вышло в самом начале. Скорое наступление фашистов сломало кучу замечательно придуманных планов, и в итоге их партизанский отряд и местное подполье складывалось скорее стихийно, чем по какому-либо плану. И вынужден был тогда Данька посылать подростков с поручениями. Сейчас партизанская жизнь как-то наладилась, появилась связь с Москвой и даже получены задания командования, которые и предстояло сегодня обсудить.
