удастся стереть их из воспоминаний.
Когда я заканчиваю, все идеально. Нетронуто.
Я смотрю на это долгие минуты, пока фантомные губы целуют меня в шею. Призрачные губы скользят по моим бедрам.
К черту все это.
Я принимаю душ. Мою голову. Заканчиваю к тому моменту, когда вода становится такой холодной, что мое тело коченеет и я отвлекаюсь.
Когда Руби приходит домой, мы впадаем в нашу легкую уютную атмосферу. Мы разогреваем замороженную еду, пьем вино, смотрим телевизор и смеемся.
Мы не говорим о нем.
Когда наступает одиннадцать ночи, мы зеваем и желаем друг другу спокойной ночи.
Руби идет в свою комнату.
Я остаюсь спать на диване.
В аудитории шумно, вокруг болтовня о том, кто чем занимался во время каникул. Я соскучилась по своим друзьям, и не могу отрицать, что их объятия приятны.
Айя и Миранда держатся за руки. Как и мы с Итаном, они познакомились в начале учебного года. Но в отличие от нас, их любовь пережила каникулы. Джек рассказывает анекдоты, а я улыбаюсь, пока Коннор и Лукас смеются. Черт, я даже соскучилась по Зои и Фиби и по их громким разговорам.
Кажется, они все тоже рады меня видеть
Никто из них не знает о расставании. Как бы они узнали?
Думаю, они скоро все сами поймут, но я не собираюсь быть той, кто скажет им об этом.
В ту секунду, когда заходит Итан, я чувствую это. Глубокая до костей вибрация проходится по моей спине, и каждый волосок встает дыбом.
Люди говорят его имя. Спрашивают, как у него дела. Он отвечает, его голос низкий и тихий.
Я не хочу смотреть на него, но мое тело поворачивается само по себе, и я вижу его, возвышающимся над большинством людей вокруг него, хоть он и сутулится.
Волнение пытается вспыхнуть в моих венах, но я подавляю его.
Нежелательные фантазии о поцелуе с ним закрадываются в мою голову. Это кажется сейчас таким невероятным, что я едва не смеюсь в голос.
Он бросает на меня быстрый взгляд, и в этот момент воздух как будто выкачивают из комнаты. Его губы плотно сжимаются, и он несколько раз поглядывает на меня, резко отводя взгляд. Словно хочет смотреть куда угодно, лишь бы не на меня, но это невозможно.
Я знаю, как он себя чувствует.
Это то, к чему я готовилась.
Я ровно дышу, пытаясь прийти в себя. Унимаю грохочущие волны эмоций. Делаю из себя скалу.
Я смотрю на него без всяких сожалений и позволяю ему увидеть мое безразличие. Хочу, чтобы он бросил мне вызов.
С секунду он хмурится, словно ожидал увидеть что-то другое. Может быть, боль. Или же тоску.
Если он ожидал увидеть меня рыдающую и эмоционально разбитую, то он должно быть сильно разочарован.
Его лицо выражает неописуемую печаль, прежде чем его привычные барьеры встают на место, и кажется словно, между нами, почти ничего и не было.
Мы – два идеальных примера, безупречные в своем отрицании.
Никто не может сказать, сколько горечи я удерживаю в себе. Даже он.
Особенно он.
Мне приходит в голову фраза из «Как Вам это понравится» – «Весь мир – театр, а люди в нем актеры». Стоя здесь и глядя на Итана, это утверждение кажется как никогда верным. Гроув теперь наша сцена, и это наши новые роли.
Разделенные.
Без любви.
Неподдельные.
Я делаю глубокий вдох.
Занавес.
11
ОТКРЫТАЯ КНИГА
Наши дни
Нью-Йорк
Квартира Кассандры Тейлор
Моя голова лежит на его груди, а рука перекинута через его талию. Я держусь за его рубашку так, словно это единственное, что может удержать меня рядом с ним – на этом месте. Там, где все случившееся между нами, витает на краю моего сознания подобно белому шуму. Еще незабытое, но уже более призрачное.
После нашей стычки в коридоре, он привел меня сюда. Уложил на кровать. Заверил, что все будет хорошо.
Теперь он обнимает меня и гладит по руке.
Я не могу до конца поверить, что он в моей кровати, в которой было воплощено столько гневных фантазий о нем. Мы оба полностью одеты и ничего не говорим, и тем не менее это самая интимная связь с мужчиной с… ну с тех пор, как я была с ним.
Он берет мою руку и кладет себе на грудь, затем прижимает к бьющемуся сердцу, удары которого отдаются молчаливыми обещаниями. Я чувствую, как он пытается вызвать во мне доверие.
Я хочу ему довериться, но такое ощущение, что мое сердце слишком мало́ для него сейчас. Когда он ушел от меня, оно лопнуло подобно воздушному шарику, опустело и сдулось, и со временем атрофировалось до своей нынешней формы. И сейчас он хочет, чтобы я снова нашла для него место, но я не знаю как.
— Итан?
— Хммм?
— Когда ты узнал, что способен… измениться? — Он гладит меня по руке несколько секунд, но не отвечает. — Я имею в виду, ты же пытался, когда был со мной, ведь так? Стать более открытым?
— Да. Боже! Я так сильно пытался. И потерпел сокрушительную неудачу.
— И как после того, как ты дважды бросил меня, ты стал тем, кем являешься сейчас?
Он опускает на меня взгляд.
— Я ведь упоминал, что хожу к психологу три года, да? И я не говорю про визиты раз в неделю. В плохие дни я ходил два раза… или даже три. У моего психолога ангельское терпение.
— Да, но ведь ты мог обратиться к нему, когда мы были еще вместе, разве нет?
— Технически, да. Но мысль об этом чертовски пугала меня, и как мы оба знали, мною руководил страх.
— Тогда как ты понял, что больше не боишься?
Он делает глубокий вдох и выдыхает.
— Я надеялся, что мне не придется рассказывать тебе эту историю, но думаю, ты заслуживаешь это знать.
— Какую историю? — Я вся покрываюсь мурашками, уверенная, что то, что я услышу мне не понравится.
Он хватает меня за руку и засовывает себе под рубашку. Мои пальцы нащупывают рубцы от зажившей раны на левой стороне груди. Я замечала их во время наших постельных сцен, но я всегда была слишком отвлечена его поцелуями, чтобы расспросить об этом.
Я приподнимаю его рубашку и наклоняюсь, чтобы лучше рассмотреть.
— Что это?
Он гладит мое предплечье, пока я продолжаю щупать шершавую кожу.
