я остановил его.
— Подожди, обойдемся без щипцов, поймаю руками.
Марк ничего не ответил, он был сам змееловом и понимал, что значит спортивный азарт.
Гремучник между тем оправился и попытался улизнуть, но Марк преградил ему дорогу. Я снял рубашку и, взяв ее за рукав, стал дразнить змею. Щитомордник шипел, бросался на рубашку с раскрытой пастью, кусал ее бессчетное количество раз и, наконец, растянулся на земле в полном изнеможении. Тогда я схватил его за затылок двумя пальцами, другой рукой — за хвост и без промедления отправил в мешок.
Подошел Василий. Я рассказал ему о происшедшем. На рукаве рубашки мы нашли бурую тонкую, едва заметную цепочку — засохший яд гремучника.
Весело смеясь, довольные первым днем охоты, мы возвращались обратно, наша палатка конусом темнела на светлом фоне моря. До нее оставалось каких-нибудь метров восемьсот, когда мешок у меня на спине зашевелился, задергался, там началась какая-то возня. Увлеченный беседой с товарищами, я встряхнул мешок — возня не прекращалась; тогда, решив, что в мешке передрались полозы, я захотел их рассадить и недолго думая запустил туда руку. Тотчас меня что-то укололо в палец. Отдернув руку, я вытащил из мешка вцепившегося в палец щитомордника. Вот тут я испугался по-настоящему. Марк быстро отцепил щитомордника и водворил его в мешок. Я принялся высасывать кровь из ранки[6], периодически сплевывая, и лихорадочно думал, что будет дальше. Василий перетянул ремнем мою руку выше кисти и у локтя. Мы хотели надрезать укушенное место, но ножа под рукой не оказалось. Марк побежал в палатку и к моему приходу разыскал кое-какие лекарства. Палец у меня к тому времени вспух и болел. Марк сделал мне две инъекции раствора марганцовокислого калия, впрыснул еще что-то. Через полчаса посинела вся кисть, потом предплечье. Отек распространился на плечо. Перепуганный Васька вертелся тут же, выполняя приказания Марка.
Ночью мне стало совсем плохо, кружилась голова, казалось, что палатка то проваливается под землю, то взлетает к черному звездному небу. Ноющие боли в спине и ногах не давали возможности уснуть.
Так я промучился три дня, потом боли утихли, и только синий, словно после ушиба, палец напоминал о случившемся. Все мы удивлялись такому сравнительно легкому исходу. Марк первым понял причину слабого воздействия яда.
— Все ясно. Змея растратила яд, кусая твою рубашку. Железы, вырабатывающие яд, не успели пополнить израсходованный запас, ты получил небольшую дозу и потому так быстро поправился.
Возможно, зоолог был прав. Змеи действительно теряют яд, нанося укус, и восстанавливается первоначальная доза не сразу. Поэтому второй укус содержит меньше яда, а последующие — еще меньше. Этим иногда пользуются заклинатели змей. Они сцеживают змеиный яд, и на какой-то промежуток времени змея становится менее опасной. Но что значит «менее» и на какой промежуток времени?
Прошло несколько дней. Мы привыкли к острову. С утра до позднего вечера мы бродили по оврагам, вылавливая змей. Пресмыкающихся на острове было немало, но щитомордники нам почти не попадались. Объяснялось это тем, что они ведут ночной образ жизни и днем прячутся в норах и расселинах. В конце концов было решено отправиться в ночной поиск. Никто из нас еще ни разу не охотился на змей ночью с фонарем, и всем хотелось попробовать, что из этого выйдет.
Когда стемнело, мы вышли из палатки, вооруженные фонарем «летучая мышь». Собаку пришлось привязать к колышку. Мы боялись, что она, обладая мужественным характером, неминуемо сделается жертвой ядовитых пресмыкающихся. Наш кот тоже остался дома, ночью он ни за что не хотел идти в степь и забирался в палатку. В первый же день пребывания на острове кота сильно покусали узорчатые полозы, с которыми он неосмотрительно вздумал поиграть, и теперь перед всякой змеей кот испытывал панический страх.
Фонарь нес Василий. Вокруг яркого пятна порхали, кружились насекомые. Их отгоняли, но безуспешно. Под ногами что-то шуршало, шмыгали какие-то тени, и хотя мы предусмотрительно надели крепкую обувь, однако от одного только сознания, что где-то близко ползает во тьме ядовитая змея, нам становилось не по себе. Вот совсем близко что-то зашипело, и тотчас Марк негромко (в минуты опасности он всегда становился очень спокоен) сказал:
— Вася, посвети, за мной что-то волочится.
«Что-то» оказалось толстым щитомордником внушительных размеров. Змея, раздраженная тем, что ее потревожили, вцепилась зоологу в каблук; ядовитые зубы пробили плотную кожу ботинка, завязли там, и щитомордник никак не мог высвободиться. Я отбросил его палкой. Змея со сломанными зубами нам не годилась.
Мы остановились на холмике и начали поспешно наполнять мешки. Змеи ползли со всех сторон. Преимущественно это были щитомордники, но встречались полозы, удавчики и степные гадюки. Через полчаса мешки были наполнены, а змеи все ползли и ползли. Это было фантастическое зрелище. Из темноты, раздвигая сухую, опаленную солнцем траву, показывались длинные извивающиеся тени. Будто сама тьма, надвигаясь на нас, посылала ползучие армии.
— Хватит! — скомандовал Марк.
Мы завязали мешки и быстро покинули место охоты.
В палатке Василий сказал, облегченно вздохнув:
— Днем ловить этих чертей — удовольствие ниже среднего, а ночью — в сто раз страшней. Нет, дорогие москвичи, увольте. Ночью мне страшно, не имею возможности маневрировать.
Мы с Марком промолчали, но в душе согласились с товарищем. Действительно, при ловле ядовитых змей колоссальное значение имеет маневр; ловец должен быть подвижен, как балерина, и ловок, как боксер. Ловля змей требует определенного оперативного простора. Правда, такие идеальные условия складываются далеко не всегда, порой змеелову приходится действовать в крайне невыгодных положениях — в пещерах, расселинах, ямах. Но самое лучшее, на наш взгляд, степь — ровное место.
До сих пор не выработаны какие-либо стандартные приемы и способы ловли ядовитых змей. Каждый охотник пользуется своим методом и почти никогда его не меняет.
Если змеелов заметил змею в степи, он прижимает ее к земле палочкой позади головы, затем хватает за это место рукой, пальцами другой руки придерживая кончик хвоста, и водворяет пресмыкающееся в мешок. Но, к сожалению, змеи чаще всего попадаются не тогда, когда их специально ищешь, и не всегда у змеелова имеется с собой палка. Кроме того, крупную, сильную змею палкой не придавишь, и вот в таком случае наступает самый интересный, самый рискованный и порой самый драматический для охотника и «дичи» момент.
Змею надо захватить во что бы то ни стало, причем не просто взять живьем, а взять осторожно, не причинив никаких повреждений, так, чтобы не поломались тонкие ядопроводящие зубы, чтобы на нежной коже не было ссадин — они могут загноиться, и
