к шаману, где ему не рады. Он встал, умылся ледяной водой из деревянной бочки, что стояла во дворе, трусил своими мокрыми рыжими волосами так, словно он был не человек, а зверь. Могучий торс его переливался в свете солнца, объёмными мышцами, натренированными годами на охоте, забивая огромных кабанов.
Он взял в доме кусочек серебра и пошёл к кузнецу.
– Привет, кузнец! У меня скоро свадьба. Вылей мне маленькое колечко из этого серебра для моей невесты, пальчики у нее нежные и хрупкие.
Парень небрежно кинул пару монет на стол кузнеца. Он молча взял серебро и монеты, задумчиво почесал в бороде и сказал свой срок исполнения работы.
Обе стороны удовлетворились сделкой. И Стини всё-таки направился, не выдержав переполнявших его эмоций, к шаману в гости, и, соответственно, к Арине.
Он въехал во двор как раз в то время, когда девушка выбивала шкуры от въевшейся в них пыли.
– Здравствуй, красавица!
Арина вздрогнула от неожиданности и посмотрела своими бездонно – голубыми глазами на ненавистного ей мужчину.
– Дни уже подходят к нашей свадьбе, дорогая. Уже прошло семьдесят семь дней, как тебя начал очищать от всякой скверны шаман и подготавливать к нашему браку. Я пришёл рассказать тебе, что уже заказал на твой пальчик серебряное колечко, а если пожелаешь, и диадему закажу ещё.
Арина тихо прошептала, опустив голову вниз:
– Мне ничего не надо.
– Надо – не надо, глупая ты, баба. Проси всего сейчас, пока я горю пылкой страстью обладать тобой.
Арина поняла, что это её шанс и попросила:
– Да, у меня есть одна просьба. Я так устала сидеть здесь как в темнице. Можно мы прогуляемся к морю? Я хочу подышать свежим морским воздухом и посмотреть на красоту лагуны.
– И ты станешь ласковей ко мне? – Стини спросил с хитрой интонацией и прищурился, искоса поглядывая на Арину.
– Да, я постараюсь.
– Хорошо, иди, одевайся теплее, а я пока оседлаю твою лошадь.
Шаман стоял в сторонке и не вмешивался в разговор молодых людей, и не стал препятствовать их поездке.
Они поехали через широкое поле к морю, любуясь красотой ранней шотландской зимы. Арина молчала всю дорогу, хотя Стини всё время пытался с ней заговорить:
– Арина, если ты меня захочешь, то будешь жить как королева. Я и служанку возьму, и ты не будешь заниматься тяжёлой работой. Что ты думаешь, отвечай?
– Я ещё не знаю.
Они выехали на открытую местность, где было хорошо видно море, и огромная пропасть вела вниз.
– Красиво… – с грустью вздохнула Арина и пустила лошадь в галоп.
– Стой! Ты куда? Здесь опасны такие скачки, – юноша закричал от страха за девушку. Ветер дул как сумасшедший. Капюшон упал с головы Арины, и волосы рассыпались во все стороны, развеваясь по ветру. Она ничего не слышала и не видела перед собой, только одна мысль гудела и гудела:
– Кир! Кир! Кир!
И девушка прямо на всём скаку полетела в пропасть, вместе с лошадью они ушли под воду.
Стини, стоя на скале, опешил. Он слез с лошади и, с трясущимися руками, подполз на край скалы. Его встревоженный взгляд устремился вниз, в пропасть, в чёрные воды моря, леденящие душу.
Море бурлит и шумит,
Юная дева в нём тонет.
Гром гудит и гремит,
Ветер там дует и воет.
Юноша в страхе кричит,
И от бездействия стонет.
Грозное море в глубины манит,
Шотландец не прыгнет и не утонет.
Океан на Альдабре сердит,
И к решению море он клонит,
Что же ты, деву убить?!
Мне приплыть к тебе, может?
Планета Церера как мать говорит,
Сына её тоска уничтожит,
И астероид с небес вдруг велит:
Девчонку спасти, грозному морю предложит.
Зимняя одежда тяжёлым камнем тянула девушку ко дну.
Северное море услышало индийский океан и хотело возмутиться, что он со своих земель пытается указывать здесь шотландскому морю, что делать. Но, когда подключилась и сама Церера, море смилостивилось и, набрав как в ковш огромную волну, выбросило на берег бездыханное тело Арины и её лошадь.
Стини, увидев это, вскочил на своего коня и галопом помчался в деревню за помощью. Зубы его стучали, желваки ходили ходуном, пульс бил в голове, страх за девушку захлёстывал его всего. Всё же он был в неё уже, по-своему, влюблён. Её нельзя было не любить, такая юная, нежная, хрупкая, трогательная и чудесная девушка.
– Помогите! Люди! Шаман! Арина упала в пропасть. Она лежит на берегу сейчас.
Люди всполошились, схватили крепкие верёвки и загалдели:
– Как?
– Что случилось?
– Господин, Стини? – кричал шаман и в спешке вывел свою лошадь с телегой, наполненной свежей соломой и тёплыми шкурами.
Они неслись во весь апорт к опасной скале. Подъехав на место, шаман подошёл к пропасти и посмотрел вниз, там девушка лежала, словно мёртвая, её мокрая лошадь стояла рядом и переминалась с ноги на ногу.
Шаман скомандовал:
– Обвязывайтесь верёвками и спускайтесь. Сначала вытащим Арину, потом и её лошадь. Быстрей! Может, она еще жива!
Пикты один за другим, спускались по канату вниз, Стини был одним из первых. Он подскочил к Арине и, проверив её пульс и дыхание, радостно закричал:
– Она ещё жива!
Все люди тоже закричали от радости. Быстро, туго обвязали девушку верёвками и стали медленно поднимать.
Все жутко переживали. Наверху шаман уложил её в телегу на солому и накрыл тёплыми шкурами, и стремглав помчался к себе. Теперь ему предстояло сложное вытягивание девушки из ледяных рук холода.
Её лошадь также вытащили из пропасти.
Все пикты деревни, включая Стини, толкались во дворе вокруг дома шамана. Они ждали…
Шаман вышел через час. Люди замерли.
– Она будет жить! Если сама захочет. Всё уже позади.
Пикты обрадовались и начали расходиться по домам, но Стини не ушёл, тревожась за неё.
Он попросил шамана разрешить ему посидеть рядом с Ариной.
– Что ж, заходи.
Парень тихо присел рядом с ней, взял её холодную руку и сказал в надежде, что хоть душа её его услышит:
– Глупая! Зачем ты это сделала? Ты же можешь жить со мной как королева.
Он, такой несносный и разбалованный эгоист, испугался за неё так, как не боялся ещё ничего в жизни.
Спустя некоторое время шаман подошёл к юноше, положил к нему на плечо сухую шершавую ладонь и произнёс:
– Езжай домой,
