Что же я могу сделать? Как мне спасти этих бедных детей?
Что может быть важнее денег? Я не знаю, что может затмить деньги.
- Какой смелый мальчик! - радостно отозвался продавец, а знать засмеялась от своевольной шутки мужчины.
- Я обещаю…Тем, кто купит меня, и тем, кто посмеет коснуться моей сестры... я перережу глотку, - ребёнок встал во весь рост и раскинул руки в стороны, стараясь за спиной скрыть фигуру избитой сестры.
Толпа засмеялась еще громче от абсурдности такого заявления и, к несчастью мальчика, это только разогревало их интерес к нему.
- За его сестру дам двести шенов, - высокомерно предложила одна женщина. Я уверена, сделала она это, чтобы сильнее позлить пленника.
У торговца на морщинистом лице выступила кривая улыбка, предвкушая такие большие деньги.
А у бедного раба расширились глаза, и он намертво обнял сестру и закричал:
- Только попробуйте ее тронуть! - Девочка плача прижалась к брату, не смея поднять заплаканные глаза.
Нет. Я больше не могу смотреть на это…
- Про… - прервала урода и решительно сделала шаг на встречу смелому брюнету.
- Я предлагаю вам жизнь! - растолкав толпу, встала прямо напротив пьедестала, смотря на ошарашенного торговца.
- Жизнь? - он недоуменно поднял брови. Кажется, он принял меня за сумасшедшую. Еще бы! Какая-то малолетка предложила ему столь глупую сделку. Но говорила я чистую правду.
Смех остановился, и десятки глаз остановились на мне.
Сам мальчик, опустив глаза, странно поглядывал исподлобья за моими действиями. Кажется, юный смельчак тоже подумал, что у меня не все в порядке с головой. Ладно, теперь я тоже так думаю.
Решительно выпрямила осанку и подошла к торговцу. После этого уверенно произнесла:
- Персиковые пилюли, - после моей реплики у него челюсть непроизвольно отвалилась.
Сзади раздавались охи и ахи, а я была так рада, что нашла то, чем можно заменить деньги.
- Вы сказали персиковые пилюли? - неверующее переспросил он. - Ты лишь маленькая девочка, откуда у тебя могут быть они? - теперь же его голос сочился сарказмом. Я никогда не бросаю слов на ветер, ничтожество.
- Вы, помните Марию Ишем? - все в городе знали мою наставницу как очень умного алхимика, и то, что у нее была ученица, было общеизвестным фактом.
- Я ее ученица. Кастель Дишель, - спокойно выдала я, доставая из сумки стеклянную темно-зеленую баночку с десятью пилюлями.
Персиковые пилюли - это новая ступень в медицине. Целители вкладывают туда свои силы и создают их с помощью алхимии. Но если переборщить или недостаточно использовать элементы, они приводят к мгновенной смерти. Поэтому их готовить умеют только опытные одаренные. Моя мать, например, не смогла их сделать, хоть и тренировалась с семи лет. У меня тоже не получилось, как бы не показывала и не объясняла тетя. В свое оправдание могу сказать, что я старалась, как могла. Без таланта усердие ни к чему.
Только целители знают истинную природу этого лекарства, а простой люд верит, что это просто чудеса алхимии.
У меня их осталось всего десять штук, которые делала еще Мария. Я оставляла их на всякий случай для себя и даже не думала, что отдам кому-то столь бесценную вещь.
Мужчина с жадностью смотрел на баночку в моей руке.
- Мисс, я дам за них вам пятьсот шенов, - одна женщина дотронулась до моего плеча, привлекая внимание. Интересом публики завладела я, как нечто более занимательное. И это было мне только на руку.
Накосметированное идеальное лицо. Аристократ. Ненавижу.
Я нахмурила лоб, показывая этим ей свой ответ на такое заманчивое предложение. Мне твои грязные деньги не нужны, как и твое спасибо.
Жри сама свои деньги, карга.
- Я дам вам за них восемьсот шенов, - из толпы вышел мужчина, с восторгом глядя на мою склянку с заветным лекарством. Тебе я его тем более не дам.
- Откуда нам знать, что это не подделка? - заметив, что его ковш скоро уведут, спросил, запаниковав, торговец.
Я непринужденно пожала плечами и предложила:
- Пусть кто-то больной или раненый станет добровольцем, - я посмотрела на работорговца. Ему явно понравилась моя идея испытать чудодейственный препарат на деле.
- Я стану! - громко воскликнув, мальчик ударил себя в грудь. Молодец! Ты меня не подвел.
- Отлично, - улыбнулась я.
Достала пилюлю из банки и, подняв руку, отдала мальчику. Он смело взял маленькую таблетку из моей ладони и скептически стал осматривать.
Все навострили уши и глаза, наблюдая за ребенком.
Однако храбрец быстро проглотил ее, даже не усомнившись. Вот дает. Взять неизвестно что от человека, которого видишь первый раз, и при этом, доверившись, съесть это. Я, конечно, знаю, что вроде как хочу ему помочь, но даже так… нельзя же так слепо поверить в слова первого прохожего… .
Он делает это не ради себя, а ради сестры.
Я уже уважаю тебя - маленький, но смелый ребенок.
Услышала судорожные вдохи. Потому что раны пленника на глазах начали затягиваться. Синяки, царапины, ссадины - все исчезло, как по чуду. Совершенно здоровая смуглая кожа, на которой даже шрамов не осталось, не считая ожогов на ступнях.
Его сестра тоже удивилась и сильнее обняла брата.
- Мисс, я дам вам тысячу шенов, - меня грубо повернули к себе.
Как же меня раздражают люди, которые нарушают мое личное пространство.
- Я дам за них две тысячи шенов, - попытался парень привлечь мое внимание.
Но я скинула с себя их руки и направилась к ошарашенному торговцу.
- Отдайте мне этих близнецов и все пилюли ваши, - мужчина шумно вдохнул и, быстро наклонившись, выхватил банку, затем кивнул своему громиле, чтобы детей отдали мне.
Я взяла за руки плачущих детей и гордо увела их, растолкав толпу.
Все они сразу забыли о двух рабах и полностью были заняты тем, что упрашивали торговца продать им хотя бы одну пилюлю за большие деньги. Но мужчина отказался. Любовь к собственной жизни сильнее любви к деньгам.
Я уже хотела расслабить напряженные плечи и в очередной раз поразиться своему глупому мозгу, который сначала делает, а только потом думает, как меня удивил мой выигрыш.
Стоило нам выйти из толпы, как оба обняли меня, громко рыдая. Они были такими маленькими, что достигали мне лишь талии.
Я погладила их по иссиня-черным волосам и успокаивающим жестом произнесла:
- Я позабочусь о вас…- и только осознала, что приютила двух маленьких детей.
Чем же я буду их кормить? Я сама не могу себя прокормить… Что я наделала? Думала только об их жизнях, когда творила непонятно что.
