мысли Сарутоби. Не проконтролировал, сам повелся на поводу. Это было не охраной, это было провалом. Да, Данзо подстраховал, и юноша был уверен — старый друг не станет его упрекать, но, все же, это было ошибкой.
— «Как он далек от меня…» — взгляд Хирузена упал на Шимуру.
Данзо был с ним с детства, и до двенадцати лет они были непримиримыми и почти равными соперниками. Точнее, они так думали. На самом деле наследник клана и «Секретное Оружие» просто подсознательно сдерживал свои силы, превосходящие таковые у друга в десятки раз. Хирузен по праву мог называться сильнейшим шиноби своего поколения, если не десятилетия, уже сейчас, но…
— «И как же я далек от него!»
Спорящий с Узукаге Сенсома выглядел… Как всегда. Он стоял спиной к Сарутоби, ко всей его силе, навыкам, опыту. Он стоял, а его внимание было приковано к тому, кто впереди — более сильному, более опытному, более…
— «Достойному,» — продолжил свою мысль Хирузен. — " У него нет целей", но есть цель, у него нет Силы, но нет и Слабостей. Он — другой. А я…»
Свои недостатки молодой Сарутоби и так знал — неуемный азарт от соперничества с Сенсомой, порой мешающий ему адекватно принимать решения; некоторое раздолбайство, пришедшее, вероятно, с тех времен, когда он еще был «Секретным Оружием», а не сыном своего отца, другом своих одноклассников и самым перспективным джонином в Конохе; и, конечно, молодость, окончание которой он ощущал, но так его боялся.
Это все и не давало сильному боевику стать таким же сильным шиноби. Не давало встать на одну ступеньку с соперником.
— Вы вольны отправить жалобу Хокаге, Узукаге-сама, — поднял, наконец, голову Хирузен. — Но пока Второй не отдаст приказа, я — капитан команды Листа, приставленной к вам для охраны. Приношу свои извинения.
Сенсома обернулся, заинтересованно глянув на друга и незаметно показав ему большой палец, а Тоширо, сложивший пальцы в замке, долгих десять секунд сверлил Сарутоби взглядом.
Узумаки тоже прекрасно понимал, что большой вины юноши в произошедшем нет, по крайней мере — его вина уж точно меньше, чем вина самого Тоширо, но, как вчера сказал Сенсома, ему хотелось научить молодых и перспективных парней жизни шиноби. Преподать им пару уроков, которые помогут им в будущем. Данзо Шимура вчера сделал все идеально, а Сенсома просто подчинился, грубо говоря, приказу нанимателя, так что с него взятки гладки. Но не Хирузен… Слишком легкомысленный, когда дело касается Сенсомы («Ведь он со всем разберется, если что!»), капитан Коноховцев еще не был готов руководить отрядом. Вернее не так — он вообще не был готов руководить кем-либо. Ведомый Сенсомой, более уверенным в себе, он доверял ему свою должность.
Обычного шиноби Узукаге, все же, не стал бы сегодня отчитывать за вчерашнее, но Сарутоби и впрямь был перспективным джонином, а в будущем еще и «Шиноби уровня Каге», да и главой клана тоже. Его только нужно научить. Даже не так — ему всего лишь нужно дать понять, что в мире шиноби голая личная сила — еще далеко не все.
И вот — жесткий ответ. В надежде, что юноша хоть что-то осознал, Узукаге кивнул:
— Извинения приняты. С жалобой повременю, но впредь попрошу вас относиться к миссии более ответственно. И если с этим мы закончили… — он дождался утвердительных кивков и продолжил. — Приступим к делу. Сегодня у меня состоится встреча с Аоба-саном. Там же пройдет отбор шиноби из клана, которые будут меня защищать вместе с вами. Естественно, вы идете со мной и даже, скорее всего, поучаствуете в отборе. В ваших боевых навыках я не сомневаюсь, так что прошу выбрать людей, максимально подходящих для этой работы из возможных.
— Неужели ты сам не знаешь, кто в твоем клане есть? — усмехнулся Сенсома — единственный, кто сейчас мог задавать неудобные вопросы Узукаге.
— В моем клане много кто есть, но большинство уже ушло на войну, — вздохнул Тоширо. — Остались лишь те, кто просто необходим именно в Узушио. Ну и генины — их я в бой пока пускать не собираюсь. Из лабораторных работников и охранников ворот такие себе секьюрити, но у вас будет выбор еще и из тех, кто совсем недавно выписан из госпиталя, или тех, кто только вернулся с миссий. Ситуация сейчас такова, что я просто вынужден оставлять в деревне минимальные силы, помогая Конохе на фронте. Ваша миссия — моя защита. А защита мне нужна только потому, что всех лучших я отправил воевать бок о бок с вашими. Ты понял?
— Теперь да, — легко кивнул Томура. — Когда выходим?
Выходили поздно — часа в четыре дня. «Поздним» это время окрестил Данзо, отлично представляющий, мероприятие какого уровня им предстоит провести. Пока Узукаге разбирался со своими делами и бумажной работой, а так же залечивал и маскировал побои, нанесенные ему Сенсомой, ребята расположились в его кабинете, стараясь слиться с тенями и не мешать главе деревни. Каждый думал о своем, но больше всех и «сильнее» всех думал, конечно, Хирузен.
— Расслабься, — шепнул ему Сенсома, выждав момент, когда Тоширо, вместе с Данзо (контролирующим клиента), вышли из кабинета. — Поругал большой дядя, но так — для того, чтобы не расслаблялся. К тому же, сразу после этого нам оказали огромную честь и доверие. Подумать только — мы будем выбирать охранников Узукаге, попутно выведывая огромный пласт информации о деревне.
— Хокаге должен совершенно доверять Узукаге, иначе ничего не будет работать, — отмахнулся Сарутоби. — Скажи мне, Сенсома, как у тебя получается… все это?
— Просто будь собой, — пожал плечами, понявший одноклассника сходу, Томура. — Я тот, кто я есть. Ни больше ни меньше. Знаешь, сегодня Тоширо предложил мне переехать в Узушио, по окончанию войны.
— И ты согласился? — удивился Хирузен.
Но друг лишь мотнул головой:
— Мне тут нравится, но переезжать… Я, конечно, еще думаю, но для меня в Конохе гораздо удобнее.
— Больше противников? Больше битв? Это привязывает такого маньяка как ты к деревне? — усмехнулся юноша в ответ, пытаясь пошутить, но тут же осекся, когда Сенсома посмотрел на него.
И взгляд тот был абсолютно серьезен.
— Ты прав. Больше. Это — то, что мне нужно на самом деле, — Томура пожал плечами. — Я думал, что это очевидно, так отчего ты над этим шутишь?
— Ну как… — стушевался, неловко улыбнувшись, одноклассник. — Ты же — Сенсома Томура! Герой-любовник, поставивший всю верхушку деревни
