работу, Николай подошел к брату:
— Это я у тебя деньги взял. Понимаешь, на куртку не хватало...
— А я догадался,— ответил Антон.
— Но я отдам... Отдам обязательно,— продолжал он, глядя на брата,— ты только не обижайся...
Вечером Николай вернулся возбужденным. В руках он держал все тот же сверток.
— Понимаешь, какое вышло дело,— начал он с порога.— Лена-то, оказывается, и не брала куртку.
— Как не брала? — почти крикнул Антон.
— Да вот так! Хотела только взять, но не взяла. Дома она у нее осталась...
— Ну вот,— как взрослый, развел руками Антон.— А что же теперь с этой делать? — кивнул он на сверток.
— Отнесу в магазин, и мне вернут деньги.
У Николая было такое радостное и счастливое выражение на лице, что и Антон не сдержал улыбки.
Однако в магазине у Николая куртку не взяли.
— Одежду назад не принимаем,— коротко и равнодушно заявила ему продавщица.
— Но ведь ее никто не носил, даже не надевал ни разу и не примеривал,— с жаром начал объяснять ей Николай, но очень скоро понял, что ему не растопить льда равнодушия хозяйки прилавка. Было ясно: куртку она назад не возьмет.
Узнав о неудаче, постигшей брата, в тот же вечер Антон, прихватив тайком злополучную куртку, сам отправился в магазин, прямо к директору. Он все рассказал ему — и про мать, и про брата, и про копилку...
— Принять куртку,— дал кому-то по телефону распоряжение директор и внимательно посмотрел на Антона.
— А ты, парень, молодец,— сказал он.— Мать только поменьше огорчайте. Ей и так нелегко с вами. Я-то это хорошо понимаю. Тоже без отца рос.
Он встал и на прощание крепко, по-мужски, как большому, пожал Антону руку.
— Как же мне отдать матери деньги? — спросил его дома Николай.
— Как? А ты скажи, что нашел,— ответил Антон.
Брат улыбнулся.
ЛЕКАРСТВО
Ромка приехал из пионерского лагеря на пересменок. Дома никого не было: отец и мать уехали в отпуск, а бабушка работала. Он знал об этом и потому, когда вошел во двор, еще долго не поднимался к себе наверх.
— Рома! Рома! — услышал он через некоторое время голос соседки Марфы Андреевны.— Что же ты, милок, никак домой не дойдешь? Наговоришься еще с дружками... А сейчас иди сюда! Ключи от вашей квартиры у меня...
Ромка обвел непонятно почему виноватым взглядом своих товарищей и неторопливо вошел в прохладный подъезд.
Дома он влез в рукава махрового отцовского халата и пошел ставить чай.
Однако, войдя на кухню, он не успел повернуть выключатель электроплиты, потому что в дверь позвонили.
За дверью стояла девушка. Она была старше его года на два-три, и глаза у нее были голубые-голубые.
— Здравствуй,— улыбаясь, сказала девушка.— Твоя мама дома?
— Нет,— ответил удивленный Ромка.— Она уехала в отпуск.
— Значит, ее долго не будет?
— Долго... А тебе зачем она?
— Я Оксана, дочь Галины Николаевны,— начала •она объяснять, но, увидев полное недоумение, замолчала.
— А кто это — Галина Николаевна? — спросил после паузы Ромка.
Девушка опять оживилась.
— Галина Николаевна... Галя...— делая сильное ударение на «а», сказала она.— Галя, подруга твоей мамы...
И тут Ромка услышал, что девушка говорит как-то странно, не «по-нашему». Все можно понять, но звуки какие-то не русские.
— Познакомились они у нас, на Украине,— продолжала девушка,— когда приезжали твоя мама вместе с тобой отдыхать на Днипро... Но ты тогда был маленький и не помнишь, наверно... Ведь это было давно. А я вот тебя помню...
Ромка взглянул на широкий отцовский халат, в который был одет, и засуетился.
— Ты проходи в квартиру. Я сейчас,— сказал он и шмыгнул в комнату.
Через несколько минут Ромка уже в своем спортивном костюме, облегающем фигуру, снова появился в передней.
— А тебе зачем нужна мама? — спросил он.
— Ой, лишенько у нас дома. Дед наш совсем плохой. Умрет он, наверное, если я ему одно лекарство не привезу. У нас в аптеках такого лекарства нет. Но и у вас тоже. Мама сказала, если я его не найду, чтобы попросила вас...
— А какое лекарство? — перебил ее ничего не понимающий Ромка.
Девушка протянула записку.
Пока он читал непонятные ему латинские слова, часы пробили четыре раза.
— Подожди,— сказал Ромка, возвращая записку,— скоро придет бабушка.
— Ой нет! Что ты... Я ведь здесь на экскурсии... Меня только на два часа отпустили из группы.
— Ну как хочешь. Тогда приходи завтра... Или нет, лучше позвони, а записку оставь.
Когда Оксана ушла, он, не теряя времени, помчался к Севе. Ромка вспомнил, что родители Севы врачи, и подумал, что они смогут помочь.
— А зачем тебе это лекарство? — комкая в руках бумажку, спросил его Иван Павлович, отец Севы.
Ромка рассказал все, как было.
— Интересно,— протянул он, выслушав незатейливый рассказ мальчика и заглянув ему в глаза.— А ты их знаешь?
— Конечно,— ответил Ромка.— Они даже каждое лето нам украинские яблоки присылают... Мама с Галиной Николаевной очень дружат...
— Он хорошо их знает,— поспешно добавил Сева, очевидно для того, чтобы у отца не оставалось никаких сомнений.— Я даже сам яблоки пробовал...
Отец снова перевел глаза на бумажку.
— Лекарство это бывает в аптеках часто, но сейчас действительно его может и не быть,— неторопливо, как бы рассуждая про себя, сказал он.
— А у вас в больнице оно есть? — нетерпеливо перебил Ромка.
— В больнице есть...
На другой день он вместе с Иваном Павловичем поехал к нему на работу, а потом, когда вернулся, никуда не уходил из дому — ждал Оксаниного звонка.
Уже поздно вечером, отдавая ей лекарство, Ромка сказал:
— А ни мама, ни я на Украине никогда не были.
— Как не были?
— Не были,— повторил Ромка.— Просто в нашей квартире раньше жила другая семья и там тоже был мальчик. Но я не знал их адреса...
ЧАСЫ СО ЩЕРБИНКОЙ
Олег пришел на то место, где в прошлом году утонул его отец. Сел под раскидистым вязом, заслонившим своей неподвижной кроной солнце, и долго смотрел на темную воду.
Он отчетливо помнил последний день, который они
