class="empty-line"/>
— Ты не захватишь тело воскрешенного, потому что его душа намертво связана с ним в неестественном пакте. Я сделал это тогда — два года назад. И в этом мне помог мой младший брат. Тогда он и стал хранителем этой техники.
— Бхаха-ха-ха-ха! — рассмеялся некто молодым голосом с места чудовищного взрыва птицы Дейдары. — Так у нас тут намечается тусовка воскрешенных?
Орочимару отпрыгнул первым, а вот Итачи остался на месте. Взрывов другого воскрешенного он не боялся. Вместо прыжка, он пристально смотрел в глаза умирающему Эволюции, который погибал в черном огне.
— И еще одно, Шоурай, — произнес он перед самой его смертью. — Я не умею останавливать Аматерасу. Ты проиграл с самого начала.
А после отомстивший повернулся лицом к весело лыбящемуся Дейдаре, держащему по бомбе в каждой руке.
— Да я сдохнуть готов ради искусства! — объявил он, особенно наслаждаясь пораженным взглядом Орочимару. — А искусство это — ВЗРЫВ!
* * *
Золотые шлейфы крутились в бешеном танце, будто бы стайка особенно огромных ярко-желтых светляков играла на поле боя свои брачные игры. Но это были не светляки, а упорные взгляды двух непримиримых противников, горящие золотом и смазывающиеся на скорости.
Шоурай был в восторге. Та сила, которую давало тело Математика, была невообразима. Только теперь он стал приближаться к истине в понимании того, как мог один-единственный человек испортить и спутать ему такое невероятное количество планов. Он атаковал стремительно и не пытался делать невообразимые и сложные приемы — именно в этом теле ему открылась красота простоты и эффективности.
Сенсома держал темп, хотя и был слабее и медленнее врага. Его опыт позволял не только эффективно защищаться, но и грамотно и мощно атаковать. И он тоже испытывал восторг, когда его с Шоураем кулаки останавливали друг друга в безумных ударах, от которых казалось, вздрагивал весь мир. Однако, помимо радости в его глазах брезжило недовольство. И это недовольство было полностью направлено на себя самого.
Практически в каждом движении Шоурая была ошибка. Хотя для обычного шиноби эти недочеты значились бы как просто «неидеальные» моменты исполнения, для Сенсомы каждый такой «неидеальный» момент был ошибкой. Собственной ошибкой. Потому что использовал Шоурай его движения и его тело.
— Я — новый Бог! — крикнул контролер, после очередного успешного размена, в котором знатно потрепал тело Сенсомы.
Математик ответил не словами, а атакой. Он крутанул меч в руке и махнул им в боковом ударе. Клинок Шоурая тоже лязгнул, разогнавшись, и два оружия встретились посередине. На три мгновения они замерли в условной ничьей, но уже на четвертом меч Шоурая скрежетнул и вгрызся в меч Сенсомы, породив трещину.
Смело шагнув вперед, к самому лицу врага, Сенсома перехватил свой клинок прямо за острие, так, чтобы трещина, рожденная Шоураем, легла строго посередине между его пальцев. Мгновенное усилие, и две части поврежденного меча стискивают собою меч повредивший и раскалывают его со звонким гулом!
Но и сам меч Сенсомы тоже оказался безнадежно сломан.
— Медленно! — рыкнул Шоурай таким знакомым и таким чужим голосом и впечатал свой апперкот в грудь воскрешенного!
Сенсому подбросило, и он, перевернувшись в воздухе два раза, сложил печати Стихии Ветра и послал в Шоурая Лезвия. Контролер ответил Стихией Молнии. До самого приземления Сенсомы они перебрасывались техниками всех Пяти Природных Преобразований, а когда ноги Бога Шиноби таки коснулись земли, его враг сложил печати одной рукой, второй посылая технику тайдзюцу.
Ледяной Дракон и Бог-Дракон Листа с ревом и яростью ринулись на шиноби, когда-то создавшего и продвинувшего эти техники в мир. Он не винил их за это и смиренно встретил как старых, заблудших друзей. И показал им путь.
Раскрученный Бог-Дракон влетел в правую руку, специально выставленную так, чтобы встретить его быстрее, чем до тела долетит Ледяной Дракон. Крутящий момент тайдзюцу передался через конечность и Сенсоме, и он, исчерпав достаточно инерции из Бога-Дракона (ровно столько, сколько нужно, чтобы он распался без должного заряда), сам крутанулся, будто юла, и второй рукой, пользуясь своим кручением, врезал по Ледяному Дракону, раскалывая его буквально в отдельные снежинки!
Шоурай уже был рядом, но Сенсома не закончил кручение, и остаточная инерция Бога-Дракона передалась и тому, кто запустил эту технику — сокрушительный пинок Математика Боя сломал руку, которой контролер попытался закрыться, и отправил его прочь прямо по земле, рождая в ней широкую борозду.
— Ты не умеешь пользоваться этим телом, сын! — громыхнул Сенсома. — И не видишь очевидного. Тебе не победить.
Шоурай пошатнулся, вставая, и сплюнул кровь. Как бы ни была сокрушительная техника его противника, подконтрольное тело у него все равно лучше. Однако… он и правда не рассчитывает всех нужных величин. Ему нужно больше практики. Причем практики в скоростных стычках.
— Уверен, Математик? — оскалился он, водрузив кость на место одним резким движением. — Тогда поймай меня.
Сказав это, он ускорился с помощью Врат Направления, и Сенсома на миг потерял его из виду.
Потерял и довольно усмехнулся.
Следующий удар он пропустил. Как и тот, что последовал за ним. Но уже третий он сумел блокировать. Но только для того, чтобы поверить четвертому, который был обманкой, и напороться на пятый. Шоурай все еще был сильнее, но Сенсома улыбался. Потому что все шло по плану.
— «Он даже не замечает, что мы сдвигаемся на километр после каждого размена,» — считал Сенсома в голове, закрываясь блоками. — «Веселится и думает, будто побеждает. А когда он поймет, что мы приблизились… тогда он решит для себя, что намеренно сделал это, чтобы быть поближе к клонам. Тогда мне следует напасть. Тогда я и остановлю самого себя на глазах у всей Армии Орочимару.»
* * *
Воскрешенный Дейдара безумно бушевал на земле, и Орочимару почти хотелось попросить его вновь взмыть в воздух. К его атакам с птицы он уже немного приноровился…
С появлением Итачи и смертью Эволюции дела стали заметно лучше. Так лучше, что теперь силы Сопротивления уже полноценно сопротивлялись, а не просто пытались умирать как можно подольше. Однако… чертов Дейдара, раскрывший своё бессмертие, и смерти почти всех мастеров фуиндзюцу, способных его остановить, очень сильно ухудшали общую картину.
— Я бы мог запечатать его, Орочимару! — крикнул Ясягоро Третий Хокаге, закрыв себя и еще девятерых солдат большой Земляной Стеной от ниндзюцу Изуны.
— Меняемся? — холодно спросил у командующего Итачи.
Орочимару задумался. Очень крепко, пускай и очень ненадолго из-за нехватки
