— Граждане пассажиры! Будьте бдительны! При обнаружении на станциях и в вагонах бесхозных или подозрительных предметов немедленно сообщите об этом дежурному по станции.
В вагоне повисла тишина.
За окном тянулись глухие черные стены тоннеля и изредка моргали желтоватые мутные фонари.
Липа почувствовал, как по спине побежали мурашки. Он бросил взгляд на стену вагона, где висели рекламные объявления, и первое, что бросилось ему в глаза, был умело переведенный на бумагу компьютером красочный силуэт храма Василия Блаженного, который почему-то напоминал пряник.
Ниже было объявление: «МЫ ОТКРЫЛИСЬ! Новый ресторан русской кухни «Василий Блаженный». Работаем с 12 до 6 утра. Ежедневно. Без выходных. Сердечно приглашаем! Наш адрес: Строителей, 5.
В меню вы всегда найдете блины с красной и черной икрой, расстегаи с рыбой, настоящую русскую уху, румяного поросенка с гречневой кашей, запеченного гуся с яблоками и еще более ста блюд русской и европейской кухни».
Когда Липа выудил в Интернете сообщение о теракте, ему и в голову не могло прийти, что в Москве еще что-то, кроме храма, может носить имя Василия Блаженного. И когда он увидел это объявление, внутри у него будто что-то оборвалось. Ведь в интернетовском сообщении, он это точно помнил, не было слова «храм».
— Внимание! Внимание! Все выходы в сторону Красной площади временно закрыты, — опять отозвался репродуктор.
И Липу охватила паника.
Выйдя на ближайшей станции, он попытался дозвониться до Кнопки. Как только она отозвалась, Липа, не скрывая волнения, спросил:
— Где ты? Может, там уже все отменили?
— Да нет, я уже с ними, с чеченцами встретилась, у нас уже раза два документы проверили, ты приезжай, выходи и иди вдоль оцепления, мы встретимся. Я отменить ничего не могу. Ребятам, наоборот, сказали быть начеку и даже оружие выдали. Представляешь, я тут среди вооруженных чеченцев. Обалдеть! Нас, конечно, на площадь сейчас не пустят. Но если что, эти ребята себя проявят! Будь уверен.
— Так, может, я уже тебе не нужен? — с надеждой спросил Липа.
— Да ты что! Наоборот, иди скорее. Я же им сказала, что должен мой жених подойти. Они только потому и не пристают ко мне. Но знаешь, какие взгляды бросают! Я сейчас просто сгорю.
Последние слова Кнопка почти прошептала.
И вот теперь, не прошло и двух часов, он, Липа, спокойно сидит в кафе и пьет горячий кофе. И до сих пор его пробирает озноб, когда вспоминает, как, выйдя из метро, пришлось по пустым, будто вымершим подворотням добираться до оцепления, а потом, когда он уже почти подходил к оцеплению, за ним вслед бросился, выбежавший из подъезда милиционер, который закричал так, что даже эхо отозвалось:
— Стой! Стрелять буду!
Догнав его, милиционер потребовал документы и попросил объяснить, куда и зачем он идет.
— Вы же видите, что там дальше оцепление, — недовольно проговорил милиционер, изучая паспорт. — Вы же, Артур Викторович, живете совсем в другом конце города! Учитесь или работаете?
— Учусь, — ответил Липа, протягивая милиционеру студенческий.
— Почему не на занятиях?
— Потому что во вторую смену, — соврал он.
— А почему сейчас направляетесь в сторону оцепления? — продолжал милиционер.
И тут послышался звонкий голос Кнопки, которая, очень кстати заглянув в подворотню, заметила Липу:
— Пропустите его, мы здесь по заданию!
— По какому еще заданию? — удивился милиционер.
— По заданию ФСБ, — строго проговорила Кнопка и, махнув рукой, подвела к милиционеру целую группу (человек восемь) стройных, накачанных молодых людей в кожанках, явно кавказской внешности.
Милиционер сначала даже растерялся. Но потом взял себя в руки и, проверив свою кобуру с оружием, обратился уже ко всем:
— Предъявите документы!
— Пожалуйста! — с сильным акцентом проговорили молодые люди, доставая красные кожаные книжечки.
Милиционер удивленно разворачивал их, сверял фотографии и в конце концов сказал:
— Простите, нас не предупредили. У вас что здесь, экскурсия или занятия? Или, может, вас для подкрепления прислали?
— И экскурсия, и занятия, — прояснила Кнопка, протягивая милиционеру свой паспорт и заверенную печатью бумагу.
— А вы, простите, — обратился, милиционер, краснея, к Кнопке, — вы, простите, не родственница генерала Воронцова, который руководит операцией?
— Это, товарищ капитан, — улыбнулась Кнопка, — военная тайна.
— Ясно. — кивнул капитан и отдал честь.
— Да ничего вам не ясно, — покачала головой Кнопка. — Вы бы хоть в людях научились разбираться! А то тоже мне, — с этими словами Кнопка кивнула в сторону Липы, — нашли террориста. Пошли, Липа! — кивнула она Артуру, забирая у капитана документы.
— А что там слышно, долго еще будем стоять? — спросил вдогонку капитан.
— Вам сообщат, — строго, будто не ее отец, а она сама была генералом ФСБ, проговорила Кнопка и, обращаясь к ребятам, которых вела на экскурсию, кивнув в сторону Липы, заметила: — Познакомьтесь, это мой жених и по совместительству однокурсник.
Липа покраснел, а черноглазые парни кто уважительно, а кто с завистью окинули Липу оценивающими взглядами.
Как ни удивительно, пока они продвигались вдоль оцепления, поближе к пустынной Красной площади, где временно был даже снят караул у Мавзолея, спецназовцам, очевидно, отдали команду «Отбой!». Стоявшие в оцеплении вооруженные парни в камуфляже и черных масках развернулись в одну сторону и побежали.
Липа сразу взглянул на часы. Была четверть двенадцатого.
— Странно, так быстро сняли. — пожал он плечами.
— Вот видишь, как хорошо, что мы выбрались, — проговорила, беззаботно улыбаясь, Кнопка. — Побыли, как видишь, в самом эпицентре событий.
— Но, похоже, взрыва еще не было. — проговорил Липа настороженно.
— И не будет, — сказала Кнопка, кивнув в сторону выходящих из храма Василия Блаженного спецназовцев-саперов со щупами и собаками.
— Ты уверена? — проговорил Липа.
— Главное, что отец мой уверен, — сказала Кнопка, кивнув в сторону подбежавшего к храму высокого человека в генеральской форме.
Тот, не прекращая с кем-то говорить по мобильнику, махнул рукой саперам и побежал к стоящей у кремлевских ворот черной «ауди».
— Только не пойму, почему он так торопится? — пожала плечами Кнопка.
Пока они с чеченцами шли к храму Василия Блаженного, из которого навстречу вышла еще одна группа спецназовцев со специальными саперными щупами, их еще несколько раз останавливали люди в штатском. Особенно всех напрягало то, что ребята были явно кавказской внешности. Когда же в их красных книжечках люди в штатском вычитывали еще и город Грозный, из которого те приехали в командировку, судя по пронзительным холодным взглядам, напряжение достигало точки кипения. Чеченцы, очевидно оскорбленные, время от времени переговаривались. Наконец один из них не выдержал:
