обеда.
Эрнест так крепко сжимал вилку и нож, что побелели костяшки пальцев.
– Я хочу пойти к ручейку с рыбками, у меня есть банка из-под варенья, – восторженно закричала Барби. – Пожалуйста!
– Конечно, meine Liebling. Обязательно пойдем!
Фрида схватила Барби на руки и уткнулась носом в мягкие пушистые волосики. Исходивший от них запах сирени и мокрой травы успокоил ее сердце. Как только дети вышли из-за стола и отправились одеваться, Эрнест повернулся к ней.
– Ты находишь это уместным, Фрида?
Она отодвинула тарелку в сторону и спрятала руки под стол. Пальцы сжимали салфетку, лежащую на коленях.
– Ты же сам спросил, Эрнест, о чем говорят в Мюнхене. Там говорят о наших самых глубоких стремлениях и подавленных желаниях.
Она попыталась поймать его взгляд, но муж смотрел на спецовник. А когда заговорил, его голос был сдавленным и напряженным.
– Мы больше не будем вести никаких разговоров об идиотских сексуальных идеях этого доктора. Ни за ужином, ни в гостиной, ни в спальне.
Фрида вскипела. Как можно быть настолько ограниченным и нетерпимым?.. Она открыла рот, чтобы дать достойный ответ, но в последний момент решила подавить раздражение. Нельзя позволить Эрнесту разрушить ее новое настроение, иначе дверца клетки захлопнется. Она будет хранить эту чудесную, счастливую легкость так долго, как только сможет, по крайней мере, пока не доберется до Амстердама, чтобы вновь увидеть Отто.
Руки продолжали теребить салфетку.
– Еще там говорят о возвращении к язычеству, когда мужчины обожествляли женщин и преклонялись перед женской тайной.
– Так что мне, продать дом, рассчитать слуг и переехать в пещеру? – сухо поинтересовался Эрнест. – Ты будешь целыми днями высекать огонь кремнем, а я – гоняться за дикими кабанами. Или мне следует поклоняться твоему святилищу? – Он насмешливо хохотнул. – Если Германия занята такими важными делами, мы можем не бояться кайзера.
– Почему ты никогда не принимаешь меня всерьез?
– Я думал, там только и говорят о планах кайзера. В газетах каждый день появляются бряцающие оружием заголовки. Очевидно, немецкое вторжение неизбежно. Хотя жителей Мюнхена это, видимо, не беспокоит.
– Знаешь, Эрнест, в Мюнхене я курила. Там все курят. Мюнхенские врачи утверждают, что табак полезен для женского здоровья. Я хотела бы курить и здесь.
В уголках глаз закипали сердитые слезы, и Фрида сжала в кулаке салфетку, решив не сдаваться. Ни за что не заплачу! Пусть только попробует запретить. Я буду бороться!
– Поскольку я курю трубку, с моей стороны было бы невежливо не позволять тебе время от времени выкурить сигарету.
Эрнест помолчал, и линия его подбородка смягчилась.
– На мой взгляд, настоящей леди не подобает курить, но, если это полезно для твоего здоровья, как я могу возражать? Только, будь добра, не на публике. И в каменной пещере, где нам вскоре предстоит поселиться, тоже не надо.
Эрнест встал и чмокнул ее в щеку. Когда дверь за ним закрылась, Фрида закусила губу и бросила салфетку на пол. Почему он всегда над ней смеется и не хочет обсуждать серьезные вопросы? Или она недостаточно ясно и красноречиво излагает свои мысли, дает волю чувствам? И почему он хочет обсуждать только войну и газеты, когда мир гудит новыми теориями о том, как жить? Его реакция, резкая и насмешливая, предполагала, что он считает новые идеи оскорбительными. Может, он просто испугался? Неужели в этом дело?
Ее отвлекла от мыслей резкая боль внизу живота. Возможно ли?.. Или это стряпня миссис Бэббит разгулялась в кишечнике? Фрида сунула руку в вырез платья и вытащила письмо, ждавшее ее по возвращении домой, в конверте, подписанном Элизабет. Видимо, Отто написал его еще до ее отъезда из Мюнхена. Она развернула письмо, увидела неразборчивые каракули Отто и почувствовала, как быстро забилось сердце.
Второе письмо, от мужа Элизабет, Фрида прочитала и быстро бросила в огонь. В этом кратком и деловом послании Эдгар просил сжигать все письма Отто. Она ответила согласием, зная, что иначе Эдгар с Элизабет откажутся пересылать письма Отто. А она не представляла своей жизни без его весточек… Фрида не собиралась сжигать его письма. Она целый день уговаривала Элизабет выступить в роли посыльного. Эдгар оказался более сговорчивым. В конце концов оба согласились пересылать письма Отто в конвертах, подписанных от руки ими самими, чтобы Эрнест ничего не заподозрил.
Фрида любовно провела пальцами по конверту и вернула на место.
В столовую ворвалась Барби с банкой из-под джема в руках.
– Mutti, идет дождь. Мы все равно пойдем гулять? Я хочу показать тебе своих рыбок, а у Эльзы есть лягушонок.
– Конечно, пойдем. Я люблю дождь! – Фрида притянула дочку к себе и осыпала поцелуями. – Поставь эту банку и потанцуй со мной, любовь моя!
Они закружились вокруг стола, Фрида подняла Барби так высоко, что детские ножки оторвались от пола. Гнев и обида рассеялись, и она вновь почувствовала себя легкой и сияющей, как солнечный луч.
– Ты – наша мамочка. Эльза глупая… ты такая же, как раньше, просто уезжала.
– Конечно, – успокоила ее Фрида, хотя знала, что это не так.
Глава 22
Монти
Минуло три недели. Однажды Монти пришел домой из школы и застал маму в слезах. Фрида сидела за роялем и играла новую пьесу, которую он никогда раньше не слышал. Ее глаза покраснели, а мокрое лицо покрылось розовыми пятнами. Монти не нравилось видеть маму такой грустной. Особенно теперь, когда его жизнь наладилась. Мальчики в школе перестали обзывать его гунном. Похоже, они переключились на новенького, без пальцев на ногах. Впрочем, Монти все еще побаивался, ходил с опущенной головой и притворялся, что не говорит по-немецки.
– Что случилось, Mutti?
Он нежно коснулся маминой руки.
– Ах, Монти… Знаешь, почему мне так грустно?
Она обняла сына и зарылась лицом в волосы.
– Помнишь, ты спрашивал о маленьком братике?
Ее плечи обмякли, и она еще раз всхлипнула.
– Никакого братика нет.
– Показать тебе мои новые марки? Самая красивая – с попугаем. Хочешь ее увидеть?
Она кивнула и вытащила из кармана носовой платок.
– Не надо говорить папе, что я плакала. Он будет волноваться. Я выкурю сигарету и посмотрю твои новые марки.
Мама через силу улыбнулась и потрепала его по руке. Поднимаясь по лестнице в свою комнату, Монти задумался, откуда она узнала, что ребенка нет. Может, в письме прочитала? Теперь ей приходит много писем. Читая, он улыбается и говорит: «Еще новости от тети Элизабет!» Порой она получает два письма от тети в один день.
Монти вытащил из-под кровати альбом с марками. Марка с попугаем точно поднимет маме настроение. Она яркая, разноцветная и пришла издалека.
