жаловаться нельзя, т. к. солнце было почти ежедневно, и такое теплое. Гуляем также, но меньше, как-то нечего делать. Снегу недостаточно, чтобы с ним возиться, а в (…) игры, недостаточно тепло. Дома очень уютно, и теперь, [с тем] что прислали из Царского ковры, еще лучше стало[177]. Слыхали, что Люба[178] переехала. А Ксения[179]где? Надеюсь, братья[180] здоровы. Поклонись им от нас. Имеешь ли какие-нибудь известия о мал. (…) и Ник. Дм.? Мы совершенно о нем не знаем, и были бы рады, если бы ты сообщила что-нибудь. А Молох. (В.А. Молоховец) где? У сестер и брата начались уроки. По вечерам мы сидим все вместе и играем в разные игры. Иногда кто-нибудь читает вслух Чехова или другого. Такие есть смешные рассказы. Как тебе нравится новое правописание? По-моему, удивительно некрасиво и глупо. Видала ли ты родителей Тани? Они, кажется, еще в Ялте. А она где? Давно не имели от них каких бы то ни было известий. Не наскучила ли еще вопросами?
Теперь уже пора кончить. Передай привет Зиночке (Толстой) и семье ее. Ольга Евг. там? Всего хорошего, дорогая моя. Открытки Лив(адии) у нас на стенке висят и услаждают взгляд. Храни тебя Бог. Нежно тебя обнимаю и целую. Вспоминаю.
Ольга.
От государыни императрицы Александры Феодоровны А.А. Вырубовой[181]
Тобольск, 21 октября 1917 г.
Милая моя Аня!
Несказанно обрадована дорогими известиями, нежно целую за всю любовь Вашу. Да, любовь родных душ не имеет преград, расстояние для нее не существует, но сердце человеческое все-таки жаждет вещественного знака этой любви. Это как раз то, что я усердно желала, чтобы Вы Зину (Менштед) видали. Да, глаза Ваши оставили у меня глубокое впечатление. Так рыдала, когда их увидела – Боже мой! Но Бог милостив и долготерпелив и своих не забудет. Мзда Ваша многая на небесех. Чем больше здесь страданья, тем ярче будет там, на том светлом берегу, где так много дорогих нас ждут. Все мысленно все вместе переживаем. Родная моя, нежно Вас ласкаю и целую, Вы всегда в моем сердце, в наших сердцах, как за Вас молимся, о Вас говорим – но все в Божьих руках. Вдали ужасно трудно, невозможность помочь, утешить, согревать страдающего любимого человека – большое испытание. И мы надеемся завтра приобщиться святых тайн – сегодня и вчера не позволили быть в церкви – но служба дома – вчера заупокойная всенощная – сегодня обедница, всенощная и исповедь[182]. Вы будете, как всегда, с нами, родная моя душка. Так много хотелось бы сказать, спросить. О Лили (Ю.А. Ден) давно ничего не слыхала. Мы здоровы, – я очень страдала зубами и невр(алгней) в лице. Теперь приехал Костр(ицкий). Нас лечит. Много о Вас говорим. В Кр(ыму) ужасно жить теперь. Ольга А.[183] страшно счастлива со своим маленьким Тихоном, сама его кормит. Няни у них нет, так что она и Н.А. все сами делают. Живут все в Ай-Т(одоре). Дробязгин (С.А.) умер от рака. Где бедная, бедная Е.В. (Сухомлинова), как за них страдаешь и молишься. Это единственное, что всегда и везде можно. Погода не особенная; последнее время не выхожу, так как сердце себя нехорошо ведет. Сколько утешений в чтении Библии. Я теперь много с детьми читаю и думаю, что Ты, дорогая, тоже. Нежно целую и благословляю родное, любимое дитя. Мы все вас целуем, пишите. Господь Бог сохранит и подкрепит. Сердце полно, но слова слабые.
Всем сердцем Ваша М.
Мад. и Аннушка[184] еще в Петрограде. Привет родителям[185]. Кофточка греет и радует. Окружена дорогими подарками: голубой халат, красные туфли, серебряное блюдечко, ложка, палка, на груди образа. Не помню Твоих хозяев. Видела ли Ты отца Иоанна из Петергофа? Христос с Тобой.
От великой княжны Марии Николаевны великой княгине Ксении Александровне[186]
(Надпись на конверте: «Крым. Таврической губ. Ай-Тодор. Великой княгине Ксении Александровне». Почтовая печать на марке в 15 коп.: Тобольск. 22.10.17. На обрат, стороне квадр. штемпель с надписью: «Вскрыто Военною цензурою». Военный цензор № 118. 14/XI) Тобольск, 21 октября 1917 г.
Милая моя тетя Ксения. Как ты поживаешь, и все другие? Из Тобольска тебе еще не писала, за что извиняюсь. Хотя говорят, что здесь рано начинается зима, но у нас ее нет. Снег лежит только местами, и морозы небольшие, 5 гр. Зато солнце бывает почти каждый день. Уроки у нас начались. Занимаемся с Mr. Жимером (П.А. Жильяр), Mr. Gibson (С.И. Гиббс), Триной (Е.А. Шнейдер), родителями и т. п. А твои мальчики теперь тоже, наверное, усиленно занимаются? На воздух выходим два раза в день. Гуляем во дворе и садике, про который сестры тебе, наверное, уже написали. Вчера у нас в доме была заупокойная всенощная, а сегодня утром обедница. Поют во время службы 4 монахини из Иоанновского монастыря, который за городом. Говорят, что там очень красиво в лесу между гор. Из монастыря нам привозят молоко и яйца. Как твой племянник Тихон (Куликовский)?. Что делает милая Т. Андр.? Поцелуй ее очень от меня. Надеюсь, что она получила письмо, кот. я ей написала еще в сентябре. Выходит ли бабушка из дома, или она еще слаба? К нам приехал зубной врач Кострицкий, и мы все у него лечимся. Ничего интересного мы не делаем, поэтому мое письмо вышло очень скучное. Очень хочется больше узнать о вас, что вы делаете. А Вася[187]переехал к братьям или же еще живет с нана[188]? Целую ее, наверное, ей весело ходить к Тихону и играть с ними. Всех вас крепко целую, а особенно тебя, мою милую душку. Часто, часто вас вспоминаем. Храни тебя Господь.
Твоя Мария.
Если у тебя есть какие-нибудь новые карточки в Крыму, себя и т(ети) Ольги, то очень была бы рада их получить. Обнимаю.
Продовольственная карточка, выданная государю императору Тобольским городским продовольственным комитетом в октябре 1917 г.
От великой княжны Татьяны Николаевны
З.С. Толстой[189]
(Открытка с видом губернаторского дома, где находилась в заключении царская семья)
Тобольск, 22 октября 1917 г.
Бывший губернаторский дом, теперь так называемый дом «Свободы».
21-го приобщились святых тайн, как каждый год обыкновенно это было[190],[191].
Татьяна.
От государя императора Николая Александровича
великой княгине Ксении Александровне[192]
(Надпись на конверте: «Заказное. Великой княгине Ксении Александровне. Ай-Тодор. Таврич. губ.». Этикетка заказ, письма: 3. № 990. Тобольск. Почтовая печать: Тобольск, 9.11.17)
Тобольск, 5 ноября 1917 г.
Милая, дорогая моя Ксения!
От всей души благодарю тебя за доброе письмо от 15 окт., доставившее мне огромную радость.
Все, что ты пишешь о здоровье Мама, теперь успокоило меня. Дай Бог, чтобы силы ее вполне
