– Да, – шепчу я, и она, улыбаясь, катит его ко мне. Я хватаю плод, но никак не могу перестать смотреть на нее.
– А ты похожа на меня, – хихикая, говорит она.
– Да. – Мне едва удается сглотнуть. Такая маленькая, такая нежная.
– Ты принцесса? – вдруг очень серьезно спрашивает она.
– Я? Нет. Нет, я не принцесса, – говорю я, оглядывая свою слишком большую перепачканную рубашку.
– Принцессе не обязательно носить красивые платья. Золушка, например, принцесса, но она же не носит красивых платьев. Зато, знаешь, у нее доброе сердце, – не по годам мудро объясняет она.
– Золушка.
Как бы быстро ни летело время, истории сохраняются. Они продолжают жить до тех пор, пока живут люди. Слегка переиначенные, немного недооцененные. Но истории все те же.
– Тебе не нравится Золушка? Ничего страшного, – говорит она, играя с яблоком. – Мне больше всего нравится Белоснежка. – Она хихикает. – Ты знаешь, что ты похожа на Белоснежку?
Но я не Белоснежка. Я – злая королева.
– Сьюзи? Сьюзи! – кричит женщина и проносится мимо меня. Она подхватывает маленькую девочку на руки, сверкая на меня глазами. – Оставь мою дочь в покое!
– Я не хотела… – мямлю я. Держа красное яблоко в руках, поднимаюсь.
Как по молчаливому сигналу, остальные торговцы встают между мной и женщиной с ребенком. Стена. Они возводят стену!
– Что тебе нужно от нее? – восклицает один из мужчин, скрестив на груди сильные руки. Его взгляд агрессивен.
– Она пришла с охотником на ведьм! – визжит рыночный зазывала.
– Оставь малышку в покое! – рычит мясник, угрожающе сжимая в руке кусок окровавленного мяса.
Они защищают ребенка, с ужасом осознаю я. Они защищают дитя-фею!
Я отступаю назад. Ребенок смотрит на меня сквозь людей. Сердце девочки бьется сильно: она хорошо питается. Мать нежно гладит ее по голове, шепчет ласковые слова.
Рука охотника на ведьм сжимается вокруг моей руки, и мужчина тянет меня прочь, прочь от людей, которые защищают дитя-фею.
– Она – дитя-фея, – шепчу я.
– Нет, это не так, – ворчит охотник на ведьм.
Спотыкаясь, я следую за ним по переулкам. Вниз от рыночной площади, прочь с переполненных улиц. Лошадиные копыта, человеческий смех, голос маленькой девочки, которая снова напевает веселую песенку под фруктовым прилавком.
– Почему они защищают эту девочку?
Он толкает меня в тень заброшенного подземного перехода. Шершавая стена у меня за спиной.
– Она не такая, как ты.
– Она дитя-фея, – настаиваю я.
Он медленно качает головой. Его руки опираются о стену слева и справа от моего тела.
– Детей-фей больше нет.
Я хмурюсь.
– Но…
– Она похожа на тебя, – заканчивает он мою фразу.
– Да, – выдыхаю я.
– И все-таки она – не более чем человеческое дитя. – Он, как это часто бывает, одной рукой хватает мою косу и проводит пальцами по толстому мягкому сплетению моих волос. – Тебе повезло. Если бы торговцы были чуть более внимательны, то увидели бы твой знак, когда ты поднимала яблоко. Я его видел.
Я с трудом сглатываю. Без магии я полностью беззащитна перед ними. Я чувствую их страх. Она заполняет переулки гниющим туманом. Они боятся фей и их непредсказуемой силы. Десятки беженцев из ближних и дальних земель. У всех у них есть одна общая черта: ненависть к феям.
– Она – человек? – спрашиваю я.
Он кивает:
– Одна из Тринадцати избавила детей-фей от их судьбы. Никто больше не будет принесен в жертву.
– В жертву? – выпаливаю я. – Это дети! С магией или без.
– И посмотри, что из них получилось!
– Ты ничего не знаешь, – шиплю я и ударяю ладонями по его груди, но он не шевелится. Кажется, даже не чувствует этого. – Ты осуждаешь нас? Мы всего лишь семя людей, результат их поведения. Они не невинные жертвы!
– Скольким людям пришлось умереть за то, что сделали с твоей матерью? – внезапно спрашивает он, и мне кажется, что я ощущаю вкус пепла и запах горелой плоти.
Я качаю головой.
– Думаешь, это сделало мир лучше? Этакая справедливость? Нет!
Охотник поднимает мой подбородок, заставляя посмотреть на него.
– Есть только проигравшие, победителей нет, – повторяет он мои утренние мысли, и я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы.
– Я была всего лишь ребенком, – тихо говорю я.
– Теперь уже нет, – отвечает охотник. Но в его взгляде нет упрека. И я знаю, что, возможно, нашла не любовь, но что-то очень близкое к ней.
– Вот они! – Шаги эхом разносятся по мостовой, спешат вниз по ступенькам.
Солдаты бегут по улице. Охотник на ведьм поворачивает голову, но остается на месте. Они выставляют перед собой копья. Луки нацелены на нас.
– Это та девушка, о которой говорила портниха! – вопит один солдат.
– Мы здесь, чтобы арестовать ведьму, – дрожащим голосом кричит второй. Его рука, держащая копье, трясется. Они боятся меня. Вот почему их так много. По меньшей мере тридцать человек стоят полукругом вокруг нас, и я слышу, как приближаются другие. Ведьма – вот как они называют меня.
– Она моя, – тихо говорит охотник на ведьм и отворачивается. Его глаза темнеют, зелень выцветает.
– Мы… мы должны увести ее! – снова кричит солдат.
– Нет.
Я чувствую, как нарастает беспокойство. Они боятся не только меня, но и того, кто заставил их меня искать. И вдруг я понимаю, почему они здесь. Одна из моих сестер в городе; и я догадываюсь, какая именно.
– Она здесь.
Охотник на ведьм прищуривается.
– Вы должны передать ее нам! – визгливо кричит солдат.
Я чувствую ее магию. Моя рука на груди охотника на ведьм – палец за пальцем я открываю ее, и магия отвечает на мой зов слабым сиянием. Охотник на ведьм видит блеск в моей руке и все понимает.
– Ее не должно быть здесь, – тихо говорит он, а затем смотрит мне в глаза и кивает. – Ладно. Ведите нас к ней.
– Что-что? – удивленно заикается солдат.
– Отведите нас к ведьме в замке. Это ведь она хочет видеть свою сестру, не так ли?
Солдат бледнеет, беспомощно озираясь по сторонам.
– Мы должны только арестовать ведьму…
Но рука охотника на ведьм вокруг моей косы говорит на совершенно понятном языке. Он будет сопровождать меня.
И никто не сможет его остановить.
Теперь толпа разбегается от солдат и их опасных пленников. Ее страх велик так, что больше даже быть не может.
