кружа по моему лицу глазами.
- Не угадал, - буркаю в ответ и забираю стаканчик, касаясь его пальцев. - Я люблю американо.
Глава 17. Виктория.
Темнеет в мае еще очень рано, поэтому пока мы выезжаем из города на улице становится довольно сумрачно.
- Так куда мы едем? – спрашиваю еще раз Матвея. Он откинулся на кресло и достаточно расслаблено ведет автомобиль. Проезжаюсь взглядом по рельефному телу. Это вызывает ответную жгучую реакцию чуть ниже груди.
- Я ж сказал, прокатимся, - широко улыбается, сверкая белоснежной улыбкой.
Надо заметить, что в свои тридцать три года я таких позитивных людей редко встречала. Не знаю уж со всеми ли он такой, но даже когда я веду себя отвратительно грубо, он не подает вида и гасит мое недовольство одной ухмылкой.
В повседневной жизни я редко могу высказать в лицо свои эмоции. С Лешей по-человечески мы давно не общались. С мамой проще стерпеть, чем разводить очередной скандал. На работе же два варианта – либо это руководство, которому чревато возражать и приходится закрыть рот на замок, либо это подчиненные, которые так или иначе сделают так, как я скажу.
Вот и получается, что Матвей своего рода праздник в моей жизни. Короткая вспышка. С ним можно быть собой. То, что это будет недолго – факт.
Он проезжается взглядом по моим сложенным на сидении ногам. Невозмутимо отворачивается и задумчиво молчит.
Я не должна вспоминать о его девушке, но не получается, как бы я ни старалась. Лика звонила два раза, пока мы стояли в очереди на автозаправке. Андреев не ответил, просто безразлично перевернул телефон экраном вниз. Я проявила несвойственную себе деликатность.
- Где Марк? – спрашивает, постукивая большим пальцем по рулю.
- У бабушки.
- У твоей мамы?
- Да.
- А отец?
- Что отец? – свожу брови к носу. Он про Лешу?
- Твой отец, - поправляется.
- Ааа.. Его нет в живых, - тихо произношу.
- Ясно, - кивает. – Прости.
Дернувшись, отворачиваюсь к окну.
- Чем ты занимаешься в банке?
- Это что, какое-то анкетирование? – говорю в пространство.
- Нет, -смеется он. – Пытаюсь заговорить тебя.
- Смысл? – удивляюсь.
Пожимает плечами и потирает подбородок. Как завороженная слежу за мужчиной. За тем, как мерцает его бронзовая кожа в отблеске фар и перекатываются мышцы на руках. Как слажены его движения. Матвей глазами ловит мой взгляд и обжигает своим, поймав.
Качаю головой. Наваждение какое-то.
Я всегда была рациональной. Правильной. Такой как надо всем. А сейчас еду по ночной трассе практически с незнакомым человеком, с которым еще пару часов назад у меня был самый невероятный секс в моей жизни. Прикрываю глаза, Маша бы меня похвалила. А я моментами проваливаюсь в бездну отчаяния и стыда. Периодически цепляюсь за какие-то выступы и делаю передышку, а дальше снова падаю.
Бездна неизбежна…
- Эй, Вик. Ты там спишь что ли? – касается пальцами моего колена и чуть сжимает.
- Нет, - открываю глаза. Смотрю на широкую ладонь перед собой.
- Хочешь анекдот расскажу? – говорит весело.
- Расскажи, - буркаю.
- Парень приходит в публичный дом…
- Матвей, - кричу, округляя глаза.
- Слушай давай. Ну и вот, занимается сексом с двумя девушками. Тут вдруг облава, полиция. Одну спрашивают: «Работаешь тут?». Она говорит: «Нет, что вы? Я массажистка». Вторая добавляет: «А я педикюр делаю». Парень вдруг возмущается: «Нет, вы только посмотрите на них. Еще окажется, что проститутка – это я».
Качаю головой и хохочу. Ненормальный.
Матвей чуть отклоняется. Ладонью лениво продолжает поглаживать мою ногу. Левая рука свободно располагается на руле.
- Ты извращенец, - говорю, скидывая его конечность с себя.
- Еще какой, - тянет загадочно.
Руку убирает и больше до конца поездки меня не касается, а мне вдруг очень хочется. Чтобы касался…
Съезжаем с трассы на проселочную дорогу, проезжаем небольшой участок леса и через пару минут останавливаемся рядом с огромным пустым полем.
- Мы что уже приехали? – спрашиваю его, скидывая ноги с сидения. Пытаюсь что-то разглядеть за окном.
- Ага, - гасит фары. – Пошли.
- Куда? Ты в себе? Там темно и страшно, - повышаю голос. Нервничаю.
- Пошли говорю. Чего ты боишься, я же с тобой.
Замираю в нерешительности, а потом берусь за кроссовки, сброшенные на резиновый коврик. Матвей с заднего сидения забирает толстовку.
- Одень, - кидает ее мне.
Послушно просовываю руки в рукава и одеваюсь. Вещь вкусно пахнет стиральным порошком и немного его туалетной водой.
Спрыгиваю с подножки джипа, пока он открывает багажник. Подхватив какой-то сверток, крепко берет меня за руку. Идем по сухой траве практически до центра поля. Глаза понемногу привыкают к темноте и становится совсем не страшно.
Матвей раскрывает сверток, который на деле оказывается большим покрывалом и расстилает его на землю. Молча наблюдаю, как он скидывает кеды и проходит на получившийся ковёр.
- Что замерла? Иди ко мне, - тянет открытую ладонь.
Оглядываюсь. Вокруг ни души. Только легкий ветер, майская ночь и мы. Всё что нужно для замужней женщины, изменяющей мужу, - усмехаюсь про себя. К нему я бы не поехала ни за что на свете. Никогда. В отеле со стыда бы сгорела на месте.
Моя личная бездна и так уже близко...
Разуваюсь и ступаю на расстеленное им озеро из покрывала. Матвей тут же ловит, притягивает к себе. Врезаюсь в твердое тело и пропадаю. Он обхватывает ладонью хвост у основания и оттягивает мою голову назад, ведет губами по щеке.
- Балдею с тебя, - шепчет на ухо. – Офигенная.
Тяжело дышу, забирая воздух через нос. Внутри все клокочет от близости.
- Ведешь себя как сучка иногда, конечно.
- Что тогда привязался? – отвечаю, глядя в горящие глаза. Руками футболку на его груди сгребаю.
- А хрен его знает, - горько усмехается, отводя взгляд. По лицу проходит заметная тень. – Будто мне проблем в жизни мало.
Ночь одновременно темная и светлая из-за полной луны на небе. Она словно прожектор светит. Наш свидетель и судья одновременно.
Матвей оттягивает мою голову еще дальше, до сладкой боли, так что мне приходится приоткрыть рот. Секунду медлит и целует дико, проваливаясь языком внутрь со стоном. Ноги подкашиваются, но сильные руки тут же подхватывают меня за бедра. Жмусь к нему отчаянно пытаясь надышаться этим мужчиной, пахнущим
