с потолка. Я услышал на краю сознания рвущиеся нити жизни, резня в замке началась и кто-то умирал. Теперь тревожные колокола уже раздавались по всему замку Наместника. Кровь с лица старика отлила и он побелел, на нем отчетливо проступило отчаяние.
— Прошу тебя парень, мне некогда с тобой возиться, я поклялся защитить девочку!
— Ты старик сейчас и себя не сможешь защитить. — Я проверил перевязанные бинты и одел куртку.
— Я справлюсь, освободи меня и уходи.
— Хрен с тобой старый, говори где выход и проваливай. Хочешь сдохнуть в бою, флаг тебе в руки. — Я снял путы с его внучки и дал ей нож, беря арбалет и забирая сверток со стола. Упускать такую возможность я не буду. Знания мне были нужны как никогда. И я не мог от них отказаться, тем более от таких. Если потребуется свалю только с этой книгой, и убью всех, кто встанет на пути.
— Там сразу за площадкой есть водоем. В нем скрытая труба под площадкой, придется немного проплыть, там нет решеток, раз ты спокойно видишь во тьме, легко разберешься. Через него ты спокойно покинешь территорию замка, выход будет прямо возле берега в заливе. — Пока она разрезала с него путы он рассказывал про выход. На что я скривился. Я не смогу забрать книги, в воде они размокнут и испортятся.
Я отошел освобождая проход и наставив на них арбалет. Пока он ковыляя и держась за внучку побрел в сторону внутреннего больших дверей.
— Старый, — Он остановился и недовольно оглянулся. Молча ожидая от меня продолжения. — Направо лучше не ходи, прямо сейчас там сейчас умирают, я чувствую. — Словно подтверждая мои слова там снова что-то бухнуло. Так что стены снова затряслись и посыпалась пыль с потолка.
Он кивнул мне, и отвернувшись они поковыляли к дальней двери.
— Полночь, скажи, ты сможешь взять эту книгу? Я бы завернул вместо нее в эту тряпку что-нибудь другое. Это вроде кожа, вдруг вода не сильно испортит.
–…Думаю да, положи на пол, попробую…
Я развернул сверток, положив фолиант на пол. Переплет был светло-коричневым и в то же время насыщенно-желтым, словно растаявший свечной воск, весь грязный, словно его несколько раз собирали для свеч. Твердым, местами растрескавшимся и потрепанным, немного шершавым от долгих лет существования. По центру был выбит из серебра кричащий зубастый череп в огне с черным пауком на лбу. Углы фолианта были из черного метала как и две застежки. На фолианте были выбиты незнакомые странные насечки, черные угловатые руны-иероглифы, больше похожие на плохо зажившие фигурные шрамы закрашенные чернилами. Совершенно не понятные, я таких не знал. Паучьи писмена был мертвый язык и я сморщился еще больше, но сейчас не об этом нужно было думать. Когда разворачивал и положил фолиант на пол, я дотронулся рукой до него. И сразу начал гораздо чётче слышать все эти голоса, будто они были вот, за соседним стеллажом. Я отдернул руку от книги, будто она была раскаленным металлом и они смолкли, снова вещая откуда-то издалека, на границе слуха. Проклятый фолиант утонул в тени, впитался в мраморный пол, и все голоса затихли, я не слышал больше шепот мертвых.
— Отлично, пошли быстро посмотрим еще что-нибудь с чего стоит начать.
Я кинулся вдоль стеллажей, слушая панические крики, которые все нарастали. Маги уже не стесняясь дрались во всю. И постоянно что-то грохотало и трещало. Колокола уже смолкли, они были уже не нужны совершенно. Даже глухой и тупой бы понял, что происходит. Не знаю кто тут понаехал, но они очень успешно все разносили. Струны жизней рвались непрерывно, и это сильно действовало мне на нервы. Теперь коридоры замка напоминали пол скотобойни, усеянные ошметками тел слуг и защитников. Эпицентр словно смещался, приближаясь ко мне, как раз с той стороны, в какую я посоветовал не ходить старому мудаку. За стеной библиотеки уже отчетливо слышался топот бегающих людей, их крики. Кто-то спешил на помощь.
Прямо за стеной библиотеки послышался торопливый топот и захлебывающийся женский визг наполненный безграничным ужасом. И тут что-то снова бахнуло с шипением. Так что стена не выдержала рассыпаясь крупной кладкой и мелкой крошкой, что словно шрапнель ударила в разные стороны, в стене образовался проем. Через него я отчетливо видел стража в доспехах, что закрылся щитом стоя среди смятых и изорванных кусков тел. Он контужено потряхивал головой пытаясь прийти в себя.
— Госпожа, прошу! Спасайтесь, я их задержу.
Шшаах…тррррр.
В него с шипением ударила извилистая молния прямо через щит. Разр-р-рывая его на части. В него словно из танка попали. Отрывая ему руку с плечом и частью грудины. Словно он состоял из холодца. Его окровавленные ошметки фонтаном брызнули во все стороны. Тело стража обмякло, мочевой пузырь ослаб, на полированном каменном полу растекалась лужа мочи и крови, и то, что от него осталось, упало на колени навстречу своему верному концу.
В темный холл библиотеки с кряхтением открыв тяжелую дверь вбежала маленькая девочка в испачканном кровью светло-голубом платьице. На ее зареванном лице застыла маска ужаса. Из ее перекошенного от крика рта вырвался хриплый звук, потом еще один — так кричит тот, кто попал в западню и охвачен всепоглощающим паническим страхом. Так кричит тот, кто чувствует на своем горле ледяные пальцы смерти.
В воздухе пахло отчаянием и страхом, словно кровью на бойне.
— Так, нахер книги. Валим отсюда Полночь, или мы рискуем тут же и остаться.
Я тихо побежал вдоль стеллажей, в сторону выхода. Параллельно с девочкой. Она забилась в угол, выбежав прямо передо мной, возле дверей ведущих в парк. Хоть в библиотеке и стоят мрак, но резные арочные витражи возле потолка проливали немного лунного света. Ее заплаканные глаза были расширены, в них плескался страх, который заслонял ей и меня, и все окружающее.
Глава 8
Из-за охватившего ее страха она увидела меня слишком поздно, когда я вывалился на нее из тьмы библиотеки. Я крепко схватил девочку, наступив ей на ноги и туловищем прижимая ее к стене, прижав голову локтем. Она брыкалась и извивалась возле стены, как рыба на суше. Закрывая ей рот пока она пиналась и плевалась, чтобы она не начала кричать, и на ее крик не набежали те, кто упоенно режут ее слуг в коридорах замка. Ее ярость можно было понять, она думает, что я из тех людей, и хочу ее убить. Но по правде говоря, мне сейчас было не до ее уязвленных чувств. Я отвлекся отвернувшись, услышав слитный топот бегущих железных сапогов в коридоре. И зашипел от боли, когда она извернувшись впилась острыми зубками мне в руку, прокусив ее до крови.
Я другой рукой надавил ей на болевую точку возле уха, заставив ее разжать челюсть. Затем, закрепив по одному ремешку на запястьях и щиколотках девочки, я связал свою пленницу, как свинью на убой. Она задергалась и ударила лбом в подбородок. Я прикусил язык, выругался и крепко схватил ее. Она теребила кожаные ремни, перетянув себе кожу в попытках освободиться. Но при всей своей ярости она был всего лишь слабой избалованной девочкой, девятилетним ребенком.
— Отпусти ме…няффллгмм!
Возражения Летиции стихли, когда я заткнул ей рот еще одним ремешком, и просто держал ее пока у нее не иссякли силы. Ее приглушенные крики смолкли, и наконец она обмякла с тихим злобным всхлипом. Я связал девочку, взяв ее на руки и строго посмотрел ей в глаза.
— Я пытаюсь тебя спасти, если ты хочешь жить веди себя тихо. Нам придется плыть. И на твоем месте я бы не стал бы тратить драгоценный воздух на пустые крики.
Ее большие темные глаза, глядевшие на меня, сверкали ненавистью как вода на дне глубокого колодца. Но, похоже, ей хватило ума, чтобы прислушаться и в конце концов она сделала глубокий вдох, когда я притащил ее как связанного теленка к краю выступа над водоемом. Мне пришлось бросить почти все свои вещи, кроме того, что было на мне. И мешок, и арбалет за который я отвалил кучу золотых и мой верный меч.
Я прыгнул вниз, нырнув вместе с ней на руках и поплыл так быстро, как только мог. Крепко прижимая к себе девочку, я загребал воду свободной рукой и ногами. Старый хрыч не соврал, под площадкой действительно находилась большая труба. Вроде тех, из которых была создана канализация. И тут действительно не было решеток. Мы пересекли резервуары воды возле замка наместника, проплыв
