Джим Батчер
Гром среди ясного неба
Я скучаю по своему боссу.
Прошёл почти год с тех пор, как я помогла ему умереть, и всё это время я была единственным профессиональным чародеем в Чикаго.
Ну, хорошо. Я не совсем профессиональный чародей. Я до сих пор вроде ученика. Мне никто не платит, если не считать кошельки и ценные вещи, которые я забираю иногда у мертвецов, поэтому я думаю, что я скорее любитель, чем профессионал. И у меня нет ни лицензии частного детектива, как у моего наставника, ни объявления в телефонной книге.
Но, кроме меня, его некому заменить. Я не такая сильная, как он, и не такая искусная, как он. Я просто пытаюсь справляться.
Как, например, сейчас, пытаясь отмыть с себя кровь под душем в доме Уолдо Баттерса.
В эти дни я в основном живу на улице, что не кажется настолько ужасным летом или ранней осенью, как это было во время арктических холодов прошлой суперзимы. В сравнении с ними это как сон на тропическом пляже. Тем не менее мне не хватает таких вещей, как регулярный доступ к водопроводу, и Уолдо позволяет мне помыться у него всякий раз, когда мне это нужно. У меня был душ с отвёрнутым до упора горячим краном, и это был рай. Отчасти потрёпанный, нуждающийся в чистке, но тем не менее рай.
Пол в душе на несколько секунд стал красным, потом начал всё больше выцветать до розового, пока я смывала кровь. Это была не моя кровь. Банда фоморских слуг тащила пятнадцатилетнего мальчика по переулку в сторону озера Мичиган. Дотащи они его туда, его бы ждала судьба хуже смерти. Я вмешалась, но этот ублюдок Слухач предпочёл не отдать мальчишку, а перерезать ему горло. Я пыталась спасти его, когда Слухач и его приятели убежали. Мне не удалось. И я была рядом с мальчиком, чувствуя всё, что он делал, чувствуя его смятение, боль и ужас, пока он умирал.
Гарри бы этого не чувствовал. Гарри был бы героем дня. Он раскидал бы фоморских головорезов вокруг, как кегли, взял бы малыша на руки, как какой-нибудь герой из сериала, и унёс бы его в безопасное место.
Мне не хватает моего босса.
Я использовала много мыла. Я, вероятно, плакала. Я начала игнорировать слёзы месяцы назад, и время от времени я честно не знаю, текут они или нет. Очистившись — физически, по крайней мере — я просто стояла там, впитывая тепло, позволяя воде обтекать меня. Шрам на ноге, где меня подстрелили, ещё морщинистый, но цвет с фиолетового и красного сменился на агрессивно-розовый. Баттерс сказал, что через пару лет шрам исчезнет. Я снова могла ходить нормально, если не сильно перенапрягаюсь. Но, блин, моим ногам и прочим частям тела необходимо снова познакомиться с бритвой, несмотря даже на то, что светло-блондинистые волосы не так заметны.
Я бы проигнорировала их, но… Уход за собой имеет большое значение для поддержания своего духа на надлежащем уровне. «В здоровом теле здоровый дух» и всё такое. Я не была дурой. Я знала, что давно не дотягивала до этого уровня. Моему моральному духу необходима вся поддержка, которую он может получить. Я высунулась из душа и стибрила розовую пластиковую бритву Энди. Отплачу оборотнической подруге Уолдо за это позже.
Я закончила мыться примерно в то же время, как кончились горячая вода, вылезла из душа и вытерлась полотенцем. Мои вещи были свалены в кучу у двери — сандалии с гаражной распродажи, старый нейлоновый рюкзак и моя окровавленная одежда. Остальное было утеряно. А сандалии оставили частичные кровавые следы на месте преступления, так что мне нужно поскорее от них избавиться. Придётся наведаться на другую распродажу поношенной обуви. Когда-то это подняло бы мне настроение, но теперь ходить за покупками — совсем не то, что было раньше.
Я тщательно собирала со дна ванны и с пола выпавшие волосы и тому подобное, когда кто-то постучал. Я не перестала внимательно осматривать пол. Человек с таким же, как у меня, родом занятий может и будет делать с вами ужасные вещи, используя оставленные частички вашего тела. Не убрать после себя — это всё равно, что самому попросить кого-нибудь вскипятить вам кровь, будучи на расстоянии двадцати кварталов. Нет уж, спасибо.
— Да? — окликнула я.
— Эй, Молли, — ответил Уолдо. — Тут, э-э… кое-кто хочет поговорить с тобой.
Мы позаботились о многих вещах. Если бы он использовал в своей фразе слово «чувство» в любом месте, я бы знала, что по ту сторону двери неприятности. То, что он не использовал это слово, означало, что опасности не было — или что он не мог этого видеть. Я надела браслеты и кольцо и положила оба моих жезла туда, где могла мгновенно их схватить. Только тогда я начала одеваться.
— Кто? — спросила я.
Он изо всех сил старался, чтобы его голос не был нервным. Я оценила его усилия. Это было мило.
— Сказала, что её зовут Жюстина. Говорит, ты её знаешь.
Я не была знакома с Жюстиной. Она была в рабстве у вампиров Белой Коллегии. Или, по крайней мере, личным помощником одного из них и девушкой другого. Гарри всегда хорошо к ней относился, правда, он становился большим, тупым идиотом, когда речь шла о женщине, которая напоминала сказочную принцессу и могла попасть в беду.
«Но если бы он был здесь, — пробормотала я про себя, — он бы ей помог».
Я не стала протирать запотевшее зеркало перед тем, как вышла из ванной. Я не хотела смотреть на своё отражение.
Жюстина была всего на несколько лет старше меня, но её волосы были совершенно белые. Она выглядела сногсшибательно — одна из тех девушек, которых парни считают слишком красивыми, чтобы с ними можно было познакомиться. На ней были джинсы и рубашка с пуговицами на воротнике, на несколько размеров больше, чем надо. Рубашка была Томаса, я уверена. Её язык тела был очень сдержанный, нейтральный. Жюстина умела скрывать свои эмоции лучше всех, кого я когда-либо видела, но под спокойной поверхностью я чувствовала сдерживаемую напряжённость и подавляемый страх.
Я чародей или нечто
