Герман, ты меня слышишь?
Герман повернул голову на голос Марии. В его взгляде читались растерянность и сильный страх.
— Где я?
— Дома. Ты дома, Герман. С тобой все в порядке.
— Где он?
— Игорь? Он тут, с нами, с ним все в порядке.
— Игорь? — неуверенно переспросил Герман. — Нет, где Боровский?
В помещении повисла немая пауза. Первым нарушил молчание Ковалев:
— Герман, мы убили его почти год назад. Ты не помнишь? Что с ним? — последний вопрос майор адресовал уже Марии.
— Не знаю. Параметры в норме, но пульс зашкаливает.
— Герман, я введу тебе успокоительное, ты должен расслабиться.
— Да что с вами? — выкрикнул Герман. — Вы разве его не видели? Что с вами? Где он?
Он начал биться в капсуле, стараясь вырваться из крепких рук Чака. Мария тут же вколола ему препарат и отошла в сторону, чтобы не мешать десантнику. Герман еще с минуту побуянил, но вскоре его глаза закрылись, тело обмякло, и он уснул. Чак аккуратно отпустил плечи Мечникова, словно опасаясь, как бы тот вновь не начал биться, но Герман, похоже, опять провалился в чернь.
— Это что сейчас было? — спросил Ковалев Марию. Оба выглядели растерянными.
На крики прибежал и Оан.
— Он проснулся? Что он сказал?
— Он говорил о нашем старом геологе, чтоб тому пусто было, — ответил технику Ковалев. — Какого лешего он вообще о нем вспомнил?
— Может, приснилось? — предположил Чак Ноллан.
Мария неуверенно покачала головой.
— Не думаю. Он что-то увидел там, на «объекте».
— Что он там мог увидеть? — изумился Ковалев. — При чем тут доктор Боровский? Он уже сгнил давным-давно!
— Герман пытался подключиться к главному компьютеру «Колыбели», — вмешался Оан, — а после потерял сознание.
— И что? — не понял Ковалев.
— Либо система его заблокировала, либо…
— Либо? — не унимался Егор.
— Не знаю точно. Давайте дождемся его пробуждения.
Глава 11
Герман. Второй разговор с богом
— Итак, приступим.
Герман сел возле раскуроченного люка. Маленькое помещение было доверху забито всевозможным оборудованием — от сверхчувствительных геологических зондов до самых сильных компьютеров Оана, собранных им буквально на коленке из хлама, который удалось снять с плавучей станции слежения за полярным кругом. Ни один из компьютеров не пробился через защиту «объекта», или «Колыбели», как называл его Оан. Расчет у Германа был простым. Раньше он мог подключаться напрямую к любому квантовому компьютеру. Проблема заключалась лишь в том, что ему была незнакома операционная система небесных людей.
Для общего удобства цивилизацию, которую представлял Оан, так и продолжали называть небесными людьми. Хотя фактически таковыми можно было называть обе наши ветки человечества. Ведь для аборигенов, которые никуда не улетали, и мы, и Оан свалились с неба.
Если быть откровенным, Герман считал огромной удачей встречу с Оаном. Без него они потратили бы годы на изучение незнакомого языка и загубили бы кучу данных, прежде чем смогли бы мало-мальски грамотно работать с инопланетным оборудованием. Техник же охотно взялся обучать представителей дружественной ветви землян своему языку. Объяснил принципы работы своих вычислительных машин и особенности архитектуры ядер как их традиционных компьютеров, так и квантовых. Сложного, по сути, ничего и не было. В основе всех языков программирования лежит простой бинарный код. И Герман, и все десантники быстро освоили чужие машины и уже через пару месяцев могли с легкостью общаться с главным компьютером «Колыбели». Причем Герману для этого не нужны были ни компьютеры, ни провода, ни дополнительные приспособления. Встроенные в его мозг чипы позволяли входить в систему удаленно, что и спасло ему однажды жизнь в противостоянии с обезумевшим доктором Боровским.
Вот и в этот раз Герман планировал подключиться к системам «объекта» напрямую, посредством своих чипов.
«Что тут у нас?»
Герман сделал стандартный запрос на подключение и получил недвусмысленный отказ.
«Интересно, а если так?»
Он вызвал справку по логам, имевшим место за последние несколько месяцев. Увидел только те команды, которые пытались вводить его ребята. Он пробежался по ним и убедился, что Оан, Чак Ноллан и Козырев действительно перепробовали все возможные варианты подключения к серверу — все было без толку. Их команды рассыпались при первом же контакте с защитным кодом. Герман попробовал обойти защиту, но наткнулся на второй эшелон обороны. Каждая новая команда Германа спотыкалась о все более жесткую защиту. Третий оборонительный эшелон уже не просто отбивался — он сам нападал. Герман понял это довольно поздно. Вирус, который он пропустил, успел пустить свои корешки в его собственной системе безопасности. Герману пришлось откатиться назад и перед повторной атакой заделать дыры в своей обороне.
«Что ж, раз ты так, то мы попробуем вот так…»
Герман изловчился и выудил из системного кода последний лог, который предшествовал атаке на него. Потянув за эту ниточку, смог погрузиться в систему еще глубже. Он уже не сомневался, что против него работала не просто защитная система — ему противостоял чей-то разум. Он пробовал, ошибался, делал выпады и отступал. Как и сам Герман, противник действовал осторожно и импровизировал. Сдавал позиции нехотя, стараясь расставить на прежних рубежах ловушки. Герман их видел и, памятуя о первом допущенном промахе, уже не лез на рожон — каждую такую ловушку-вирус разрушал еще на подходе. Проникал глубже, только убедившись, что путь расчищен. С каждым новым слоем, с каждой новой взломанной базой данных Герман понимал, что защита оппонента слабеет. Ему все легче давались новые кластеры данных, и вот он выбрался, наконец, на оперативный простор.
«Итак, посмотрим, чем ты тут занимался, пока нас не было?»
Первым делом Герман решил проверить последние команды, отданные главному компьютеру самой «Колыбели».
« Да что тут вообще творится? — не мог поверить своим глазам медик. — Это же…»
— Армия?
Голос появился в голове Германа настолько неожиданно, что он вздрогнул. Это был холодный, металлический и до тошноты спокойный искусственный голос.
— Кто говорит?
— Не поверишь, но я рад тебя видеть, Мечников.
— Не думаю, что тебе понравится то, что я планирую сделать, — парировал Герман и потянулся виртуальной рукой к корневому каталогу, но голос тут же его прервал.
— Не стоит этого делать!
Герман почувствовал, как его блокируют. Сначала рука безвольно повисла вдоль туловища, а затем и все тело было парализовано. Его словно окутали огромным одеялом, не шевельнуться.
— Я показал тебе достаточно, — зло хмыкнул голос.
Герман понял, что попал в западню. Это была ловушка.
— Наконец-то понял! — обрадовался голос.
Медик напрягся. Ужасная догадка, промелькнувшая сейчас в его голове, просто не могла быть правдой. Тем не менее голос рассмеялся механическим смехом и добавил:
— Да-да, ты абсолютно верно подметил — я могу читать твои мысли. Я у тебя в голове. Но ты сам пришел ко мне в гости, тебя никто не звал. Более того, я красноречиво показывал всем непрошеным гостям, что никого не жду. Но вы, люди, упертые.
— Кто ты? — начинал закипать Герман и внезапно очутился в той самой комнате, из которой производил взлом системы. Он увидел себя со стороны, сидящего в позе лотоса перед раскуроченным люком с закрытыми глазами. Рядом с собой он увидел неподвижных десантников Чака и Сергея. Чуть поодаль без движения стояла Мария, судя по всему, она вела разговор с Ковалевым, который также был пугающе недвижим.
— Как ты это делаешь?
— Вопрос не как, а зачем, — поправил голос.
— Хорошо. Зачем?
— Ну, в данный момент развлекаюсь. А что?
— И что тебя так веселит? Моя беспомощность? Что ты будешь делать после?
— Отпущу тебя. Зачем ты мне теперь?
— Что значит «теперь»?
— Герман, Герман, откуда в такой затуманенной голове столько вопросов? Подумай сам — ответы на поверхности.
— Ты чертов псих! — выругался Герман. — Как я могу понять, что у тебя на уме, если не знаю, кто ты?
— Опять вопросы, — укорил голос. — Может, поиграем в другую игру? Я намекаю, а ты строишь логические цепочки.
— Давай попробуем. Выбора-то у меня особо нет.
— Почему именно ТЫ здесь, ты понял? — сделал свой первый ход голос.
— Очевидно, потому, что кроме меня на планете никто не смог бы контактировать с главным компьютером «объекта».
— Верно лишь отчасти. Подумай еще.
Медик напрягся, пытаясь пошевелить хоть пальцем того Германа, который сидел сейчас возле люка «Колыбели». У него ничего
