собак.
— И правильно делала, что не ходила! Нахваталась бы всякой заразы!
— А ты вообще что тут забыл? Такие, как ты, котов в подворотнях мучают, а не пионерские песенки распевают. Слышь, училка, что он у тебя в хоре делает? Он же бандит — на роже написано! Удавил, небось, мышку-то втихаря, а? И смотрел, как она лапками дергает?
— А что, Анна Ивановна, — тихо и зло произнес Клюшкин. — Давайте порепетируем, что ли. Завтра конкурс.
Дети притихли. Анна Ивановна подумала, встала и сказала:
— Давайте распоемся. Толик, дай «до».
Толик дал «до». Хор зашевелился, все выпрямились и послушно замычали ноту. Бешеный наблюдал за всем этим с нескрываемым интересом.
Сначала первоклассник Булкин и тихо похныкивающая в паузах Катя Подполковникова исполнили «В лесу родилась елочка». Катя помнила опасное место в куплете, где ее наверняка подстерегал Булкин. Помнил и Булкин. Он все-таки проорал свое любимое «РОСЛА-А-А-А-А-А!!!!!». Но в этот раз не в полную силу. Вот так: «РОСЛа-а-а!». Катя удивилась, но кукситься из вредности не перестала. Растроганная Анна Ивановна сказала Булкину: «Спасибо». Булкин неожиданно ответил: «Пожалуйста». Оля зааплодировала. Репетиция начиналась необычно. Возможно, из-за отсутствия пианино. Возможно, из-за присутствия ухмыляющегося Бешеного. Хор пел с чувством, а Клюшкин почти не фальшивил. Только когда собака уж очень сильно скреблась под курткой, Толян давал отчаянного «петуха».
А вот Гоша Габаритзе, солируя, как всегда, закрыл глаза. Никто не собирался забрасывать его жеваными бумажками. Да и не боялся Гоша никого после сегодняшних злоключений. Просто очкарику Габаритзе было плохо. Он чувствовал, что заболел.
Цинично похлопав в ладоши, Бешеный притворно смахнул слезу и приказал всем спать. Все были не против, но как спать не знал никто. Пытаться найти жилье? Укладываться прямо в автобусе? На полу? Где-то еще? Пока Косой бегал после Олиных бутербродов в поле «подышать воздухом», все дружно учились раскладывать кресла.
Кресла не раскладывались. Одеял и подушек не было. Бешеный нервничал, торопил Косого и держал на виду у милиционеров сонного Булкина. Как прикрытие. Цулкин предлагал просто отпустить его с Косым, так надежнее будет, террорист не попадет в милицейскую засаду. Но Косой наотрез отказался, заявив, что лучше засада, чем Булкин с ним рядом в поле в самые печальные минуты его, Косого, жизни.
Анна Ивановна посоветовала разбиться на пары и спать, прижавшись друг к другу. Чтобы не замерзнуть. Идея эта большинству заложников понравилась. Воздержались лишь Лена Прыгунова и Гоша Габаритзе. Лена слушала музыку, а Гоша не мог разговаривать. У него отчаянно болело горло.
Хромой сменился, отдал руль Бешеному, а сам ушел спать в хвост салона. Булкин пристроился к Косому.
— Можно, я к вам прижмусь? — кротко спросил он.
— Нет! — простонал обессилевший Косой.
— Тогда дайте патроны!
Косой отвернулся, а Булкин невозмутимо взобрался на сиденье с ногами, накрыл себя и Косого снятыми с переднего кресла чехлами и заснул, как ребенок. Иногда он вздрагивал во сне, просил миномет и коня. А где-то в булкинской сумке спала белая мышка.
— Я — человек серьезный! — начал свою речь Шура и сделал серьезное лицо. — Не в моих правилах предлагать себя в качестве подушки, но все-таки.
Люся засмеялась:
— Знаешь, я ходила с папкой в походы. Там мы спали вообще без подушки!
— Очень жаль! Тогда я буду настольной лампой!
— Я не люблю спать при свете!
— Тогда я буду просто Самолетовым, который очень беспокоится за здоровье ближнего.
— Годится! — Люся похлопала по креслу рукой. Шура сел рядом. Оба укрылись своими куртками.
— А ты правда пишешь стихи?
Шура задумался.
— Скорее это стихотворные упражнения. Разминка.
— Прочти что-нибудь разминочное.
Шура задумался еще сильнее. Он не читал свои наброски даже родителям. Тем более родители всегда были далеко.
— Хорошо. Вот, послушай. Дорожное.
Мороз, как ток —
Чуть-чуть — и шок,
И все, что было, — в порошок.
Веселья — мало,
Силы — мало,
Плотнее снега покрывало.
Но мне сегодня хорошо...
Да, мне сегодня хорошо...
Эх, как сегодня хорошо!
Так хорошо, как не бывало.
Это стихотворение Шура сочинил прямо на ходу.
— На ходу сочинял? — спросила Люся.
— Как ты определила?
— Я чуть-чуть в стихах разбираюсь. Ты талантливый.
— Ты тоже.
И они еще долго болтали о прекрасном — дочь «нового русского» и сын «старых интеллигентов».
Огурцов не терял надежды помириться с Машей. Красавица вертелась вокруг Гоши. Огурцов махнул рукой и сделал что-то ужасное и непредсказуемое. Ушел знакомиться к Лене Прыгуновой.
Суровая Лена слушала плейер и осталась очень недовольна тем, что ее уединение нарушили.
— Как насчет того, чтобы погреться? — Огурцов сделал неотразимое лицо.
— Сейчас как дам! — тихо сказала Лена.
Огурцов уже собирался отчалить, но тут его внимание привлекла Ленина рука. Обыкновенная девчоночья рука, в плотном обтягивающем рукаве, достаточно тощая рука. Но с великолепными мускулами!
— Давно бицепс качаешь? — спросил Огурцов, и голос его был уже другой. Действительно заинтересованный.
Лена собиралась прогнать занудливого товарища, но не прогнала:
— Три года.
— И я три! Огурцов раскраснелся и сел рядом. — Ты по какой программе?
— «Наибольшего сопротивления».
— И я! — Огурцов совсем обрадовался. — Наибольшего!
Лена не спеша сняла наушники.
Клюшкин обнимался с собакой. При ближайшем рассмотрении она оказалась серой в черных «яблоках». Лапы собаки были в пять раз короче туловища. Хвост, наоборот, длиннее. Все в этой собаке было неправильно и смешно — все, кроме печальных ореховых глазок. Но Клюшкин, не испорченный общением с породистыми псинами, был без ума от своего подкидыша.
— Пурга! — шептал он страстно. — Пурга! Мы с тобой одной крови — ты и я!
Они так и заснули вместе — мальчик и собака. И хотя Пурга сильно храпела и чесалась — Клюшкин был счастлив. Даже во сне.
— Что с тобой? — раздраженно спросила красивая Маша очкарика. Тот тихо что-то прохрипел и отвернулся. Маша положила руку на Гошин лоб и тут же отдернула. Лоб был раскаленным.
Сначала Маша хотела позвать Анну Ивановну или Олю. Или все равно кого. Кого-нибудь, кто бы помог. Потом она заметила, что Огурцов переметнулся к Лене. Что Шура воркует с Люсей. Что даже Миша спит на плече Оли. Все мальчики были разобраны! Маша решила бороться за свое женское счастье до конца!
— Какие таблетки обычно тебе дают в таких
