нашем «Городке» и которого Олейников сыграет смешно и почти без грима.
Это была моя первая и последняя доперестроечная «заграница».
Олег Басилашвили — потомок Афанасия Никитина
В 1988 году, в начале перестройки, мы поехали на гастроли в Индию. Руководителем поездки назначен какой-то член обкома обновляемой Горбачевым партии. Перед отлетом в тропики — пилюли и прививки под лопатку, после которых актеры старшего поколения еле передвигают ноги.
Слабость и недомогание, однако, не мешают всем нам производить закупки мелким оптом — шампанского, сильно пахнущей парфюмерии, заводных игрушек (в городе были скуплены все железные курочки-рябы), дешевой оптики, наручных часов в стиле «а вот у моего дедушки были часы!» и других отечественных товаров для забодания. То есть для продажи и обмена.
Народная артистка СССР Валентина Павловна Ковель разъясняет:
— Из Индии нужно везти только кожу и камни, камни и кожу! Мех в Индии — говно! Киплинга надо читать!
Валентина Павловна. Всегда в хорошем настроении, яркая, умная, подвижная, безумно смешная и на сцене, и в жизни. Модница.
Не знаю, как остальные, а я сразу решил слушаться во всем Валентину Павловну и «ударить» по коже и камням.
Бомбей. Отель «Оберой». Олег Валерьянович Басилашвили — главный этимолог театра, то есть человек, способный объяснить происхождение любого слова.
Вопрос:
— Олег Валерьянович, а почему отель называется «Оберой»?
Ответ:
— Когда Афанасий Никитин совершал «хождение за три моря», пришел он в Бомбей. Надо как-то расположиться, обустроиться. Сам видишь, как они живут — четыре палки, сверху тряпка, и дом готов. Афанасию Никитину так не пристало. Он говорит Прошке, слуге: «Будем избу ставить, рой яму под фундамент». — «Одну яму рыть-то, ваше благородие? Или две?» — «Чего там, — отвечает Никитин, — обе рой!» Так был заложен отель «Оберой». Основатель — Афанасий Никитин. Вот так.
Вопрос:
— Олег Валерьянович, а почему город называется Бомбеем?
Пауза. Ответ:
— Град сей называется Бомбеем вот почему. Сошел Афанасий Никитин здесь на берег…
— Да, да… это я уже знаю.
— Не перебивай! Местные выскочили ему навстречу.
Приветствуют, кланяются. И показалось Афанасию, что не достаточно аборигены прогибаются перед ним — русским первооткрывателем. И он заорал ихнему вождю: «Лбом бей!» Вождь упал на колени и давай лбом о ракушки. А поскольку индусы плохо выговаривают букву «л», то вождь повторял вслед за Афанасием: «Бом бей, бом бей…» Вот и получилось вместо «лбом бей» — «Бомбей». Спасибо Афанасию Никитину!
— Олег Валерьянович, а Австралия — это тоже благодаря Афанасию Никитину?
— Не совсем.
— Как так?
— Тут дело в генетическом благородстве русского человека. В один и тот же день с Афанасием Никитиным высадился на материк австрийский маршал хер Австрал. И когда царь, указывая на карту, спросил Афанасия: «Ты открыл землю сию?», Афанасий ответил: «Не совсем, государь, землю сию открыли Австрал и я!» Вот и получилось — Австралия. Так и нанесли на карту.
Ну и так далее…
Олег Басилашвили был одним из моих любимейших артистов еще задолго до того, как я попал в БДТ. Избавиться от подражания ему мне стоило больших трудов. Как-то, еще учась в институте, я увидел его в роли Хлестакова и на следующий день угробил наш дипломный спектакль «Много шума из ничего», потому что пытался повторить все внешние приемы, ужимки и манки чужой, гениально сыгранной роли. Владимир Наумович Левертов — режиссер диплома — резюмировал:
— Олегу Басилашвили посвящается наш сегодняшний провал!
Олег Валерьянович один из самых эрудированных артистов, с которыми мне посчастливилось дружить. Он обладает замечательными и довольно редкими для актера качествами — полным отсутствием снобизма, заносчивости и высокомерия. И еще — он артист, постоянно сомневающийся в себе, изводящий и себя, и своих партнеров вечным недоверием к кажущемуся успеху…
Сказать, что Бомбей — город контрастов, — значит не сказать ничего. Бомбей — город невероятных, чудовищных контрастов. Здесь не бедность соседствует с богатством, а нищета. Середины нет. Самое страшное — невероятная грязь. Грязь, так сказать, с большой буквы, везде и всюду.
Плюс экзотические болезни и инфекции, не переносимые европейцами. Воду туристам рекомендуют кипятить не менее тридцати минут. За это время она почти вся выкипает, а на стенках чайника остаются белые сталактиты и сталагмиты. Когда я вернулся в Ленинград и показал свой чайник жене, она буквально потеряла дар речи. Этот чайник, а так же спирт и одеколон, которыми приходилось постоянно дезинфицировать руки, спасли мне жизнь.
Во время утреннего морского отлива тысячи индусов, стоящих на обнажившемся дне, медленно-медленно собирают в плетеные корзины ил. Говорят, это хорошее удобрение. Другие тысячи индусов на набережной, возле шикарного отеля, в котором расположилась наша труппа, бегают, прыгают, ползают вокруг тебя, идущего с бутылкой шампанского на забодание, и просят милостыню. Страшное зрелище. К тебе тянутся руки (у кого их две — это хорошо), покрытые язвами, и требуют денег.
— Нету, ребята, денег. Нету… пока! Ноу мани, ноу! — кричали мы с моим другом Володей Козловым, пробираясь сквозь толпу нищих и калек.
Миновав тех и других, забегаем за угол и начинаем протирать руки одеколоном. Бежим дальше. Ага, вот эта улица, вот этот дом — начинается район магазинчиков, лавок и торговых рядов.
Бегают мальчишки, заподозрившие в нас русских, и кричат (хотите — верьте, хотите — нет):
— Вова, купи х…ню! Вова, купи х…ню!
То, что они предлагают купить, другим словом, впрочем, и не назовешь.
Иду и думаю, что же это был за Вова, который все это скупал? Но тут подъехал целый экскурсионный автобус этих наших Вов и начался обмен нашей… на ихнюю…
Вечером Олег Валерьянович Басилашвили высказал свою догадку происхождения этого рекламного лозунга. Его версия на сей раз оказалась не связанной с Афанасием Никитиным:
— Это же самое распространенное выражение у моряков и туристов! Заходят, к примеру, двое наших в лавку.
Один другого спрашивает: «Ну, че, будем покупать?» А второй в ответ: «Да ну, х…я!» Вот индусы и думают: что же это за … такая, которую русские все время ищут?!
…Подходят к нам два местных джентльмена. Не ползают, не хромают, руки-ноги на месте — и на том спасибо. Предлагают купить шампанское. На ловца, как говорится, и зверь бежит. Дают, по-моему, по 15 рупий за бутылку. Пошел торг.
Ну, думаю, сейчас моему придется раскошелиться. Дело в том, что родители прислали мне из Одессы две бутылки самого дорогого и дефицитного по тем временам «Голден шампейн» — «Золотого шампанского», которое разливалось не в зеленую, как обычно, а в прозрачную тару. Для красоты.
Ребятам я его не
