— В июне? — Леди Олдридж задумалась. — Думаю, что да. Малышу к этому времени будет уже шесть месяцев.
Бел слушала этот разговор матери с сыном затаив дыхание. То, что они в ее присутствии обсуждали свои семейные дела… О, это было замечательно! Это было… словно чудо! И, конечно же, эти люди не знали, что испытывает одинокий ребенок, лишенный друзей. Не знали, потому что жили в совершенно другом мире — уютном, радостном и безопасном. И ни Тоби, ни его мать… они никогда не поймут, что сейчас, в эти самые мгновения, произошло чудо. Они пригласили ее, Бел, на свой семейный ужин, и это действительно было настоящее чудо!
Только сейчас Изабель наконец-то осознала: брак означал нечто большее, чем просто выбор мужа. Брак означал приобретение семьи.
Тоби улыбнулся ей и сжал ее руку.
— Да, конечно. — Бел заставила себя ответить улыбкой. — Я только… немного удивлена.
Леди Олдридж легонько похлопала ее по плечу — словно знала, как не хватало Бел материнской ласки.
— О, я знаю, дорогая, что вначале нас трудно выносить. Но потом вы привыкнете.
— Уверена, что привыкну. — Бел в смущении откашлялась. — Леди Олдридж, а вы не возражаете, если я буду присоединяться к вам во время ваших еженедельных визитов в больницу?
— Изабель решила посвятить себя благотворительности, — пояснил Тоби.
— Да, разумеется. А как же иначе? — Леди Олдридж одарила сына многозначительной улыбкой. — Она же выходит замуж за тебя.
Глава 6— Не возьмете еще цыпленка, Изабель? — спросил Тоби.
Бел с улыбкой покачала головой:
— Нет, спасибо, я сыта.
— Вы уверены? — спросила леди Олдридж. — Вы обедаете с нами уже не первое воскресенье — и с каждым разом все больше худеете. — Она повернулась к сыну: — Ты должен проследить за тем, чтобы Изабель нормально питалась. Я не хочу, чтобы она упала в голодный обморок во время свадебной церемонии.
— О, конечно, этого нельзя допустить, — с улыбкой сказала Августа. — Представьте, что тогда напишут в газетах.
Реджинальд, муж Августы, сидевший напротив нее, весело рассмеялся:
— Да, верно. Тогда мистер Холлихерст из «Праттлера» не упустит возможности позабавиться, как он уже сделал в прошлый раз. Очередная помолвка с Тоби будет объявлена угрозой для здоровья всего общества — такой же серьезной, как оспа или чума.
— Думай что говоришь, Реджинальд, — пробурчал Тоби, нахмурившись.
— Пожалуй, я все-таки возьму еще кусочек. — Изабель протянула слуге тарелку. — Спасибо, Джеймисон.
Сэр Тоби внимательно посмотрел на девушку и с удивлением отметил, что та нисколько не сконфузилась. Она необыкновенно быстро освоилась в кругу его близких — стала как бы членом семьи. А ведь большинство других молодых леди не знали бы, куда деться от стыда, если бы их здоровье или гастрономические пристрастия обсуждались прилюдно. Изабель, похоже, ничего не имела против, и даже бестактные шуточки Реджинальда ее не смущали. Казалось, тот факт, что она стала объектом добродушных, хотя и грубоватых, шуток, только радовал ее. Более того, она уже знала слуг и обращалась к ним по имени.
И все же мать была права — Изабель действительно стала немного слишком бледной. Однако по-прежнему была потрясающе красивой — как всегда.
— Возможно, вы слишком устаете, — сказал Тоби, прикоснувшись к ее руке. — Подготовка к свадьбе, еженедельные посещения больницы и эти заседания общества Августы со смехотворно длинным названием…
— Никакое оно не длинное, — возразила старшая сестра Тоби. — Очень даже простое название. «Общество сторонников устранения необходимости использования детского труда для чистки труб и дымоходов».
— Не лукавь, это еще не все название. — Реджинальд отправил в рот кусочек картофеля. — Тоби прав, этому названию нет конца. К тому времени как название вашего общества произнесут для записи в протокол, пора уже закрывать собрание. Как там оно называется полностью? «Общество сторонников устранения необходимости использования детского труда для чистки труб и дымоходов путем поощрения внедрения новых методов очистки труб и улучшения условий жизни детей…» — и так далее, до бесконечности.
Августа строго посмотрела на мужа:
— Я отказываюсь выслушивать подобные претензии от самого многословного в Англии адвоката.
— Каким бы ни было название этого общества, — вмешался в перепалку Тоби, — мне кажется, что Изабель, возможно, стоит повременить с участием в его заседаниях, а также с посещением больницы. Повременить до тех пор, пока не закончится наш медовый месяц.
— Нет-нет, — запротестовала Изабель. Она со стуком опустила на тарелку вилку. — Я не могу от этого отказаться. Эти несчастные дети, Тоби… Неужели вы не понимаете?
— Я все понимаю. Понимаю, что вы готовы трудиться до самозабвения и здоровье любого из этих несчастных ставите выше собственного здоровья. Но если вы сами не хотите о себе заботиться, то мне придется принять заботу о вашем здоровье на себя. И поверьте, я буду настаивать.
Августа смотрела на брата с веселым удивлением.
— Тоби, ты говоришь как самый настоящий домашний тиран. Тебе так не кажется?
— Ты называешь меня тираном из-за того, что я озабочен здоровьем своей будущей жены?
— Тоби просто так шутит, — сказала Изабель. — Он знает, как важно для меня участие в благотворительности.
— Да уж… — со вздохом пробормотал Тоби. Он прекрасно знал, что проклятая благотворительность была для Бел превыше всего. Вот уже несколько недель она отказывалась от всех развлечений, находя удовольствие только в посещении сирот и сборе пожертвований. Он подозревал, что и подготовка к свадьбе не доставляет ей удовольствия. Решив сменить тему разговора, Тоби повернулся к матери и спросил: — А как дела в поместье?
— Как обычно. — Леди Олдридж подала знак слугам, чтобы убрали со стола. — Все хорошо, кроме одной мелкой, но досадной неприятности.
— Назвать эту неприятность по имени? — со смехом осведомился Реджинальд.
— Что же на этот раз натворил мистер Йорк? — спросил Тоби.
— О, речь идет о прокладке оросительного канала. Еще в прошлом году он дал свое согласие на проведение работ. А теперь, когда документы составлены, он отказывается их подписывать. Совершенно невыносимый человек. Я знаю, что он делает это только для того, чтобы меня позлить. Тоби, тебе придется с ним поговорить.
— Конечно, я с ним поговорю, мама.
— Он всегда хорошо к тебе относился, — заметила леди Олдридж. — Хотя я никогда не могла понять, по какой причине.
Тоби усмехнулся и отложил вилку.
— Ведь ты же все прекрасно знаешь, мама.
