она уверенно, величавая походка и движения были красивы. Парни терялись перед ней. Им казалось, что Поля смотрит на них сверху вниз. Ей же верилось, что по жизни она пройдет с поднятой головой, требуя к себе уважения, любви.
Павел и Петр были высокие, очень красиво одеты, в светлых костюмах и модных шляпах. Ее будущий муж был очень требователен к одежде. В молодости даже воротничок рубашки не доверял своей матери гладить — все делал сам.
Тогда они поговорили с братьями, пошутили. Посмотрев фильм, разошлись. А назавтра забегает подруга в кабинет и сообщает, что в очереди к зубному врачу — это значит к ней — сидит Петр. Вскоре он вошел, сел в кресло. С первого взгляда она заметила тщательно приглаженные волосы — от них шел сильный запах одеколона.
— На что жалуетесь, больной? — спросила строгим тоном.
— Зуб болит! — морщится парень.
Она записала анкетные данные в больничную карточку.
Врачебная карта тех лет требовала от пациента ответа даже о семейном положении. То, что интересовало больше всего, узнала: не женат. Как и то, что она старше его на два года. Об этом ему никогда не говорила, в войну даже хотела потерять паспорт. На ее счастье, было что лечить и чем лечить.
И так продолжалось целую неделю - одно и то же: «Откройте рот! Сплюньте!» А потом он назначил ей свидание.
Позже, став известным в республике человеком, Машеров признался в компании друзей:
- Представляете, я к Полине Андреевне знакомиться приходил, а она в кресло усадила зубы лечить. И вылечила!
А время было бедное и голодное. Но безумно хотелось хорошо выглядеть. Прием больных она вела, стоя на высоких каблуках. То, что к концу дня ноги становились как чугунные, было второстепенным: ей хотелось быть красивой. На первое свидание накрахмалила белое полотняное платье с мережкой. Чтобы не измять, не присела ни на минуту. А Петр опаздывал. Решила, что не придет, присела на диван. И тут он появился. Она чуть не плакала от того, что платье измялось. До войны женщины делали невозможное, чтобы хорошо выглядеть. Платье выцвело, и она по совету хозяйки покрасила его в чернилах, но оно стало еще страшнее. Тогда отбелила его в хлорке и получила чудный бежевый оттенок. Это был один из красивейших нарядов в ее жизни.
Через день она зашла в районную библиотеку, а там - снова Петр. Улыбается, шутит, спрашивает, какую, мол, выбрать книгу почитать. Посоветовала. С этой встречи и началась их дружба.
Он пригласил ее в кино. Та «Музыкальная история», где в главной роли был Лемешев, запомнилась им на всю жизнь.
Вместе катались на лодке по Россонскому озеру, ходили в кино, обсуждали книги, кинофильмы, бродили по улицам уютного чистенького городка и мечтали о будущем… Она без памяти влюбилась.
На танцплощадке собирались не только местные, но и молодежь из ближайших деревень. Играл патефон, звучала грустная неаполитанская мелодия в исполнении солиста Большого театра Самуила Хромченко:
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась,
Что нет любви…
Над словами этой популярной песни не задумывались. Обоим было хорошо танцевать. Хотя она была старше Петра, но они не чувствовали разницы в возрасте. От счастья, молодости, предчувствия большой любви кружилась голова…
Однажды Петр пригласил ее к себе, решил познакомить с матерью. С радостью и тревогой переступила она порог пока еще чужого дома. Но как только увидела Дарью Петровну, высокую, красивую, стройную, с черными, на две стороны расчесанными волосами, все тревоги исчезли.
— Проходи, дочушка, милости просим к столу, - гостеприимно пригласила мать Петра. И чистым, словно из глубины идущим взглядом посмотрела в глаза так, что возникло ошущение, будто Поля находится в родной хате…
Вскоре Полина Галанова уехала в деревню Соколищи, что в тридцати километрах от Россон. Петр часто звонил, обещал приехать, да не смог... Полину избрали секретарем комсомольской организации сельсовета. Появилась возможность встречаться с ним. Но перед войной ее снова забрали в райцентр — ушла в декретный отпуск местный врач. Проработала она там три месяца… В это время Петр готовился поступать в аспирантуру. Но мечте не суждено было сбыться — началась война. В первые дни войны Петр работал на мобилизационном пункте.
— А ты почему здесь? — удивился он, однажды увидев ее в душном помещении райвоенкомата.
— Так я ведь врач, лейтенант запаса. Мне уже и повестку вручили. Буду служить в военном госпитале в Полоцке, — тихо сказала девушка, показывая повестку.
— А мне отказали, — мрачно проронил Машеров. — В первую очередь призывают воинов запаса. Пока вот зачислили в истребительный батальон… Правда, пообещали позднее направить в военное училище. А вот Павла уже берут…
— Еще повоюешь… — Помолчав, она добавила: — Пойду, собираться нужно. Надеюсь, еще встретимся …
Полина грустным, прощальным взглядом проводила Петра. В ее глазах заметна была тревога: как сложится их судьба? ..
***
Полина Андреевна вспоминала:
— Машеров, надо сказать, любил вспоминать пройденное, былое. А мы слушали его и старались все записывать на магнитофон. Во время обеда как-то записали такую мысль: «Все равно хороших людей на свете больше. Если было бы наоборот, — тогда и жить не надо. Плохой человек — он душу опустошает, жизнь делает бесцельной…»
Как мы с ним жили? Только раз, когда Машеров работал в комсомоле, уже в Минске, вместе сходили в кино. Он позвонил мне и предложил посмотреть фильм. Я разволновалась. Дочь была маленькая, поэтому никуда, кроме рынка, отлучаться не удавалось. Оделась… и по привычке схватила бидончик. Смешно, но только у входа в кинотеатр «Центральный» заметила, что держу в руках этот несчастный бидон...
Полина с Петром практически никогда не жили одни. Когда родилась дочь Наташа, за стол садилось девять человек. Взяли к себе его двух сестер и ее сестру. Семью надо было накормить и обстирать. Но ей не было тяжело. «Подумаешь, постирать десять пододеяльников». (Стиральных машин тогда не было.) Какая ерунда по сравнению с тем, что остались живы! Это было такое счастье — рядом любимый Петр, и каждую минуту не грозит смертельная опасность и тебя не убивают. Его зарплаты на такую ораву не хватало, но даже в голову не приходило жаловаться мужу. Накормить и дать ночлег бывшему партизану из их отряда — дело обычное. Пока дочь Наташа не подросла, Полина не работала. В то время зарплата зубного врача была 70 рублей, столько же стоило нанять домработницу.
Она
