Оставшись в одиночестве, я едва не крадучись подошла к колыбельке и осторожно заглянула под полог. Маленький король спал, смешно причмокивая губами. Темные ресницы отбрасывали длинные тени на розовые щечки. Из-под расшитого кружевами чепчика виднелась прядь темных волос.
«И почему я думала, что все младенцы лысые?» — удивилась я, подавив желание коснуться умильного локона.
Я осторожно выпрямилась: еще только не хватало разбудить малыша, когда сама же отпустила кормилицу. Но улыбка не желала покидать мои губы: одного у старого разбойника Густава на отнимешь — сынок у мне получился чудесный.
«И вот это чудо чуть ли не каждый мечтает если не убить, то подчинить своему влиянию, — напомнил о себе здравый смысл. — Вот как тут извернуться, если я брожу как глухой в потемках, даже не представляя, кому можно хоть немного доверять, а кому нет?! Ла Вейн! Наглый, беспардонный, невоспитанный дурак! Это надо было догадаться нанять охранника и не объяснить, от кого следует охранять его сокровище».
При одной мысли о герцоге руки сами собой сжались в кулаки. Вот кого я бы с удовольствием подержала за горло! Все его объяснения, если несколько фраз, которыми мы обменялись, можно было так назвать, сводились к собачьей команде «Охраняй!». А кто или что угрожает маленькому королю, наглец уточнить не удосужился. И еще эта оговорка маркиза ла Брука… «Сохраните ему жизнь. Пока не получите других указаний». Вот как я должна была это понять? Что потом могут появиться другие указания? Например, отнять жизнь?
Я заскрипела зубами: «Ну, уж нет! Точно нет! Если не будет другого выхода, я его украду. Воровка я или нет, в конце концов?!»
Дикая идея, рожденная воспаленным мозгом, нравилась мне все больше и больше. А что? Корона это хорошо. Но жизнь важнее. А такой малыш в отличие от меня даже и не вспомнит, что когда-то вообще имел отношение к сильным мира сего. Правда, придется уезжать. И подальше. В этом королевстве ищейки ла Вейна рано или поздно меня найдут несмотря на все мои умения. Значит, понадобится другое королевство. Только и всего.
Приняв решение, я сразу успокоилась. Если не будет другого выхода, я увезу малыша подальше от всех убийц скопом. Увы, и от короны тоже. Но я в свое время предпочла бы жизнь, даже вздумай Орта поинтересоваться моим мнением.
Но проклятый герцог не желал покидать мои мысли. Да, грубый и властный, но было в этой грубости что-то располагающее. Какая-то прямота, что ли? Открытость? Искренность?
«Открытый и искренний глава тайной службы королевства! — я тряхнула головой. — Ты сама-то себя слышишь, бывшее высочество? Скорее уж можно поверить в милосердие ядовитой змеи или сострадание стервятника!»
— О чем задумались, ла Рум? — раздался вкрадчивый голос у меня над ухом.
Тело среагировало мгновенно, но все же недостаточно быстро: руку со стилетом перехватили в полете:
— Думать — это хорошо, это полезно, — тихо, почти нежно прошептал мне на ухо проклятый герцог. — От этого появляются умные мысли и развивается разум. Если вам знакомо это понятие…
Пока он наслаждался своим превосходством, я успела прийти в себя. Недаром матушка Орта всегда твердила: «Сначала убедись, что противник мертв, а потом рассказывай ему о своей победе».
— Да, — в тон герцогу отозвалась я. — Правда, некоторым приходится очень долго думать для появления умных мыслей. Но иногда даже до них доходит, что у человека две руки.
Я красноречиво опустила глаза. Ла Вейн проследил мой взгляд и глухо ругнулся. Ему в живот упиралось острие тонкой спицы, почти булавки, с красивой птичкой у основания. Хотя булавкой она выглядела только до тех пор, пока украшала мой корсаж. Сейчас же это были двадцать сантиметров стали, которые от сердца герцога отделяли лишь несколько слоев ткани.
Мужчина выпустил мое запястье и, бросив короткий взгляд в колыбельку, с удовлетворением кивнул. Но я готова была поклясться, что услышала тихий одобрительный смешок. «Ненормальный герцог», — подумала я, силясь понять, что же показалось мне странным в этом смехе. Но ла Вейн не дал мне времени на размышления.
— Убирайте свой арсенал, — вполголоса проговорил он, подходя к двери и отодвигая засов, который я лично задвинула полчаса назад.
— Как вы сюда попали?! — обозлилась я.
— Разделить мою трапезу вы отказались, — продолжал между тем наглец, не обращая на мое возмущение никакого внимания. — Поэтому я разделю вашу.
Он распахнул створки и, прислонившись к стене, принялся наблюдать, как слуги вносят небольшой стол и покрытые серебряными крышками блюда.
«Ненавижу тебя, ла Вейн!» — мысленно взвыла я, волей-неволей прикусив язык.
ГЛАВА 15
— Прошу вас, не стесняйтесь, — герцог радушным жестом указал на стол в углу комнаты, уставленный разнообразными блюдами.
— Вы считаете нормальным ужинать в спальне короля? — процедила я, не трогаясь с места. Пустой живот недвусмысленно звал меня к столу, но гордость пока говорила громче.
— Для няни это нормальная практика. Вы не знали? — равнодушно пожал плечами ла Вейн, отодвигая стул.
— Нет, не знала. И не только это. Вы вообще не потрудились снабдить меня сведениями о моей… работе, скажем так, — холодно парировала я.
— Очень жаль. Я подозревал, что из-за уединенного образа жизни у вас могут возникнуть сложности с этикетом. Но чтобы такие… — герцог приподнял бровь и выжидательно посмотрел на меня. — К вашему сведению, если мужчина выдвигает стул и говорит: «Прошу вас», это означает, что он приглашает вас сесть.
— У меня нет сложностей с этикетом, — я обошла стол и села на другой стул, так, чтобы видеть одновременно и колыбель, и дверь. — Это вам стоит освежить его в памяти. И, возможно, вы вспомните, что если дама не последовала любезному приглашению, значит, она по какой-то причине не хочет садиться. Например, ей не нравится место. Или соседи.
— В вашем случае всему виной, разумеется, неугодные соседи, — хмыкнул ла Вейн, спокойно устраиваясь напротив.
— Вы очень проницательны, — отозвалась я, пододвигая ближе какое-то блюдо.
К счастью, мужчина наконец оставил тему этикета в покое и тоже занялся едой. Стол был настолько мал, что при желании мы вполне могли бы не вставая пожать друг другу руки. Так что особым разнообразием поздний обед не блистал. Мясное рагу, какие-то овощи в кисло-сладком соусе, два или три свежих салата и мелкие булочки.
За день я успела так проголодаться, что чуть не забыла проверить еду на отраву. Невольно вскинула глаза на герцога: как он отреагирует, если я начну тыкать во все тарелки подряд кулоном, который сниму с шеи? Увы, определять яды без прикосновения не научились пока даже на островах.
— Ваши опасения беспочвенны, — тут же проговорил ла Вейн, правильно истолковав мою заминку. — Готовил мой повар, серебряный сервиз тоже мой. Его привезли с островов. Определители ядов встроены в крышки.
