действительно растерялась, не зная, что лучше. Она ведь могла себя обезопасить от посягательств на свою честь, если подтвердить всё сказанное, но где гарантии, что граф не начнёт её пытать или пытаться снять заклинание, которого нет. А если она убедит Дерека, что ничего нет, он сможет делать всё, что захочет.
— Ещё бы ты знала, — отмахнулся Дерек, мужчина даже поднялся и отдалился от ванны. — Ты можешь выдать тайну под пытками, потому тебе ничего не сказали. Ещё и обряд наверняка проводили над младенцем, ты же не помнишь то время, пока агукала, да в пелёнки прудила. Но как тебя проверка упустила — это вопрос. Придётся организовать проверочку. А ты не отвлекайся — помылась и на выход. Воду никто второй раз подогревать не будет.
Граф вышел, оставляя девушку в одиночестве. Вот сейчас стала ясна причина такого странного поведения: он просто не доверял. И до такой степени, что теперь точно не отпустит. Ну да, а куда ей сбежать из комнаты, куда, кроме графа, никто не может как зайти, так и выйти. Стали понятны и его причуды, вроде уборки только магией или встреча с любовницами на отдельной территории, а не в собственной спальне. Граф просто был параноиком. Точнее, демон, сидевший в грае, был параноиком, отсюда и такое пристальное внимание ко всем магам. Не зря он так старательно держался за это тело, имя Россел давало многое. И её саму Арфидас не боится, скорее тех, кто может за ней стоять.
Маша тяжело вздохнуло. Стянув мокрую одежду, которая девушка просто прополоскала, ведьма решила помыться. Всё-таки она достаточно просидела в темнице, чтобы успеть пропитаться её запахами, да и чистота тела была так же важна, как и чистота души. Хорошо ещё в этом мире и в этой ванной комнате были привычные мочалки с мылом, а также полотенца. В одно из них, самое большое, Мария и замоталась, прежде чем выйти из комнаты.
Её уже ждали. Дерек сразу же оторвался от каких-то бумаг, только теперь он писал, даже черкал, а не читал, и с улыбкой крокодила посмотрел на девушку.
— Ну наконец-то, я уже заждался. Иди сюда.
— Зачем? — неожиданно даже для себя само́й пискнула девушка, а ведь хотела спокойно говорить, но тут даже не поймёшь, что с ней будут делать: насиловать или убивать. Любой бы испугался.
— Тебе надо обработать спину, — граф даже предъявил баночку, мол он просто помочь хочешь, она сама напридумывала ужасов. — Ты же не хочешь нагноения ран? А я знаю, как работают кнуты моих палачей.
Пришлось покорно сесть рядом. Повернувшись спиной, Мария приспустила со спины полотенце, хотя будь её воля, сама бы извернулась и через боль обработала свои раны. Помыться же она как-то смогла. От первого прикосновения она вздрогнула, мазь оказалась холодной, а потом она снова дёрнулась, но теперь оттого, что граф хорошо так нажимал на раны, размазывая лекарство. Девушка не сомневалась, что это делается намеренно, но не смела отстраниться. Лишь крепче стиснула зубы, не позволяя себе издать лишних звуков.
— А теперь надо немного посидеть, чтобы всё впиталось. Не смей пачкать полотенце.
Ну Маша и сидела. Молча сидела. Бездвижно. Долго. Граф за это время сходил в ванную комнату, в кабинет, гардеробную, вышел из своих покоев и снова зашёл, посидел с бумагами на ковре, напротив камина, в кресле и вроде как ни разу не посмотрел на свою гостью-пленницу. Но у ведьмы было жуткое ощущение, что за ней всё это время следили. Когда Дерек начал раздеваться, она не поняла, зато увидела, как мимо не полетела рубашка, штаны, даже сапоги, так что разворачиваться расхотелось. А когда кровать чуть дрогнула, стала отсчитывать секунды до начала приставаний. Нет, их не было, кто-то даже начал посапывать вроде бы.
— И долго мне ещё сидеть? — не выдержала издевательств девушка.
— А? — раздался сонный голос позади.
— Мне ещё долго ждать, пока мазь впитается?
— Да одевайся уже, — раздалось вроде как устало.
— Мне не во что.
— Я тебе всё кинул, извини, женской одежды не держу.
Мария удивлённо обернулась на графа. Мужчина лежал на кровати, закинув руки за голову, в одних лёгких штанах. Благодаря позе, торс выглядел эффектно, и мужчина явно об этом знал. В меру накаченные мышцы, при этом стройное тело, лишённое лишней растительности, гладкая кожа и слишком довольное выражение лица. Судя по глазам, спать он и не собирался, а всё это время наслаждался зрелищем. Переведя взгляд в противоположную сторону, она увидела те самые вещи, что пролетели мимо неё.
— Мне кажется, я утону в ваших сапогах, — всё, что выдал её ошарашенный мозг.
— Ну так не одевай. Ночью вообще лучше спать без обуви, но я не знал, к чему ты привыкла. Хочешь, можешь и голой уснуть, я ведьма свободных взглядов.
Над ней просто издевались. Граф наверняка знал, какие мысли разбудят в девушке пролетавший гардероб, и попал в точку. И сейчас ждал, что же выкинет его новая игрушка.
— Спасибо, на ночь мне хватит одной рубашки, — Мария сумела с собой совладать, даже попыталась изобразить улыбку, но в этом провалилась, кислое выражение лица убрать не удалось.
— Тогда быстрее, — голос Дерека стал скучающим, — Я спать хочу, а ты мою кровать заняла.
— А где мне спать?
— На диванчике, я даже покрывало туда бросил. Цени мою щедрость.
— Угу, — только и смогла выдать девушка.
Теперь ей дали белую рубашку, которая была немного прозрачной, но даже это лучше, чем ничего. А ещё у неё было покрывало, в которое можно завернуться, и спальное место отдельно от графа. Кажется, эта ночь будет не такой страшной, как она подумала изначально.
9.
Потянулись новые будни. Дерек, как и обещал, не приставал к девушке всю неделю, пока у неё заживала спина. Болеть раны перестали уже через день, правда, неприятные ощущения сохранились на ещё какое-то время, особенно если она потягивалась или во время обработки. Граф каждый день по два раза старательно смазывал ей спину, не забывая нажимать на каждый порез, объясняя это заботой. В остальное время его либо не было в комнате, либо он старательно выводил на эмоции девушку. Соблазнения больше не было, как и попыток узнать про магическую бомбу, но ей с головой хватало всех тех гадостей, которые наслушалась от него. А ещё она порой хотела его придушить собственными руками, когда мужчина начинал вслух рассуждать о наказании того или иного провинившегося.
Граф Россел правил жёсткой рукой. Законы были весьма суровы, наказание — неизбежным,
