Действие = акт. Акт очень похож на актёрство. А актёрство – это сложная наука. Поэтому я предлагаю перевести всё в действие, назвать это словами, работать со своими страхами через актёрское мастерство, через акт. Конечно же, этому учат, потому что это очень структурное знание.
Переформатирование энергии страха в игру
Вы вышли на сцену, а коленки задрожали, в горле запершило… Что может помочь?
Азарт, друзья! Например, станьте провокатором. Ребята, которые работают в публичном пространстве, часто мне жалуются: «Я выхожу на трибуну, вижу перед собой множество лиц и сразу начинаю теряться. И уж совсем впадаю в панику, когда замечаю в первом ряду недружелюбного человека, который начинает задавать мне каверзные вопросы».
В этом случае вы должны про себя восхититься: «Какая классная игра! Замечательно! Как я сейчас переверну их сознание… Как заставлю их существовать в моём ритме… Ах, какой неприятный парнишка, ах, какой же он задал противный вопрос. А давай-ка я сейчас сделаю так, чтобы он стал моим другом!» Я включаю в такие моменты так называемое «детское пространство осознанной игры».
Когда я служила в замечательном театре на Таганке у Юрия Петровича Любимова (где работали Высоцкий, Золотухин, Демидова), то пожаловалась ему: «Юрий Петрович, меня иной раз как будто парализует за кулисами, когда надо выходить к зрителям». На что мэтр ответил: «Перед выходом на сцену говори только одно слово: «Играй!»
Я попробовала так делать раз, другой – и втянулась, поняв, что это работает, потому что в сознании после этого слова в тебе включается детский азарт.
Вспомните, как дети играют: «Ой, листочек с березы упал – ма, смотри, это моя денежка!» И ребёнок искренне верит, что это купюра. В своей простодушной вере он СВОБОДЕН, потому что игра присуща главным образом детям. Понаблюдав за ними, вы поймёте, что они чувствуют себя свободными и бессмертными: у них нет абсолютно никакого понимания, что есть смерть. Почему? Потому что они всегда в действии. И потому что им всегда любопытно. Ребёнок постоянно изучает мир.
ЭТО ВАЖНО!
Как только ты переводишь своё внимание с собственной персоны на объект, цепляешься за него («листочек – это денежка!»), тут же становишься свободен.
Кстати, профессиональные спикеры тоже испытывают страх, но он длится всего одну секунду, а потом сразу рождается азарт! То есть секунду мандража ты перескакиваешь, а дальше занимаешься делом.
Ещё одна проблема, которая возникает во время общения и проявляется в таких вопросах: «Правильно ли я сказал? Так ли я сижу? Так ли я… Ой, что-то у меня с руками, не знаю, куда их деть… Ах! Как я выгляжу? Ровно ли висит цепочка на груди?»
В такие мучительные моменты вы занимаетесь исключительно своей персоной и совсем не думаете о выступлении.
ЭТО ВАЖНО!
Решение, как всегда, простое: надо включить в себе детскую непосредственную любознательность и понимание, для кого вы всё это делаете.
Надо учиться играть по-настоящему, как дети: с полной верой, естественностью, искренностью. Ещё великий Шекспир сказал: «Весь мир – театр, а люди в нем – актёры». И я настаиваю на том, что мы можем сами себе выбрать роль и талантливо её сыграть. Мы сами определяем – страдать нам или радоваться.
Если посмотреть со стороны на среднестатистического современного человека, выяснится, что у всех примерно одинаковые проблемы. С разной периодичностью мы переживаем стрессы, страсти, разочарования, измены, победы… Но один человек в этом чудовищно несчастен, а другой – потрясающе счастлив. В этом и заключается выбор человека – как реагировать, как относиться к той или иной ситуации, проблеме. И дальше, соответственно, ты должен её талантливо сыграть.
Как раз играть и учатся в моей школе с помощью упражнений, многие из которых представлены в этой книге.
Как правильно продать трусы со стразами
А ещё мне ученики жалуются на такие проблемы, которые порой вызывают приступ смеха. Например: «Вы знаете, у меня иногда голос прыгает, – рассказывает Павел Д. – Я говорю, говорю, и у меня вдруг раз – и прыгнул голос». Я спрашиваю: «Отлично, а дальше что?» – «Я дальше говорю и в какой-то момент понимаю, что мне будто слюна мешает». – «Прекрасно! Ну, ты же живой, и естественно, что у тебя есть слюна. А дальше?» – «Ну, дальше…»
И тут я понимаю, что человек совершенно запутался. Допытываюсь: «Что было за выступление? Что ты продавал?» – «Ну, я впаривал (простите за грубое словцо, друзья) трусы со стразами…» Я спрашиваю: «Отлично, дальше думать будем или закончим на этом моменте?» Человек молчит, не зная, что ответить. Я объясняю неудачливому промоутеру: «Вот посмотри, что ты мне сказал – ”Я впаривал трусы со стразами… У меня скопилась слюна, прыгнул голос, забыл текст и так далее“. И ты ничего не сказал о том, кому ты продавал трусы со стразами». Ну, предположительно покупателями могли быть девушки. И поясняю дальше: «Это твоя аудитория – девушки, женщины… Они живые, у них есть свои проблемы? Да! Ведь зачем-то же им нужны эти трусы со стразами. Зачем? Наверное, ты хочешь таким образом повысить их самооценку?» – «Может быть, да…» Девушки надевают эти замечательные стринги, и они вроде бы стали красивыми. Да? Ну что ты ещё хотел? Наверное, чтобы они почувствовали себя более сексуальными? То есть ты хотел, чтобы они стали более счастливыми?» – «Да-да!» И тут мы доходим до точки откровения: «Но как ты можешь тогда говорить: ”я впариваю трусы“? А вот если у тебя есть цель помочь стать человеку счастливее, тогда, дружочек, у тебя и слюна будет глотаться абсолютно автоматически вне зоны твоего внимания, и голос перестанет прыгать! Потому что ты будешь заниматься ДЕЛОМ. Актёрским».
