старость провести,
И это грустно, но печаль нисколько,
Как видно, не терзала их сердца.
Они шутили, впомнивши былое,
Держались за руку с той теплотой,
Которой позавидовал, быть может,
Любой юнец в прекраснейшей поре
Влюблённости, что видеть не желает
Ничто другое кроме бури чувств,
Тех, самых первых, что в сердцах несмелых,
Вдруг вспыхивают будто без причин,
Туманя взор, один давая смысл
Волненьям жизни, ослеплённой страстью.
Я вам желаю, дорогие наши,
Друг в друге получить опору ту,
Которая во всех перипетиях
Поддержит вас. Ещё желаю я
Создать очаг, домашний, с коим беды,
Что могут некогда произойти,
Лишь в мелкие невзгоды превратятся,
И пусть любовь всегда пребудет в вас.
Сцена 26
(в стороне)
Гринберг
Тебе не плохо?
Шатохин
Нет, конечно, нет.
Гринберг
Зачем тогда из-за стола ты вышел?
Шатохин
Закатом любоваться.
Гринберг
Да, и правда…
Я счастлив за детей.
Шатохин
Приятно было
Смотреть, с какой серьёзностью они
Менялись кольцами, писали в книге,
И как к столу торжественно прошли.
Гринберг
Так и тебя то вскоре ожидает.
Когда с Олесей ты вступаешь в брак?
Шатохин
Да нет, не скоро, я всё размышляю,
А стоит ли жениться мне опять.
Гринберг
Я думаю, что стоит для ребёнка.
Шатохин
А как мой сын воспримет даму ту,
Из-за которой мать его погибла?
Гринберг
Не знаю, и совет дать не могу.
А где он, кстати?
Шатохин
У родных покойной,
Пусть отдохнёт, развеется чуть-чуть.
Я всё не в состоянии представить,
Как мне общаться с ним после того,
Что с нами так внезапно приключилось.
Гринберг
На равных – это правильней всего.
Шатохин
Наверное, ты прав. Прав, как всегда.
Такие странные у нас сложились
Взаимоотношения с мальцом…
Порой я думаю, что он чужой,
И лишь какой-то волею судеб
Я принужден заботиться о нём,
Ни в чём ведь не повинном и своём,
И направлять на жизненном пути,
По мере сил облегчивая оный.
Гринберг
Прости, такое, видно, отношенье
Испытываешь к сыну своему,
Поскольку, вероятнее всего,
Ты не любил покойную жену.
Шатохин
Опять ты прав, опять попал ты в точку.
Пред ней обязанность я исполнял,
Но не любил, не так, как мужу должно,
Я относился к собственной жене.
Как приходил с работы, ждал уж ужин,
А после уходил я в кабинет,
Но что в нём делал, чем же занимался?
Не творчеством, наукой иль трудом,
А прятался там от жены и сына,
Общаться с ними не хотел, читал
Пустые книги, суетные строки,
Иль праздно на диване возлежал.
Родится что-то, тут же запишу,
А нет – так мне ведь вовсе и не надо,
Намеренно ничто я не искал.
А в тёплую погоду, так вобще
Я вечерами дома не бывал
И, отговариваясь сам делами,
Бродил по паркам, время убивал.
Гринберг
А счастлив был?
Шатохин
Нет, никакого счастья
Я так за жизнь свою не испытал.
Потерянная щепка, как ты видишь,
В её потоке трепетно плыву.
Гринберг
Ну, ничего, взбодрись, ведь впереди
Тебя ждёт счастье, новая дорога,
В ней сможешь ты раскрыть свои таланты.
Шатохин
Наверное, ты прав, прав, как всегда.
Быть может, внутренняя пустота
Заполнится в конце концов хоть чем-то…
Пойдём к гостям, не будем торжество
Мы омрачать отсутствием своим,
На деле непонятным и чудным .
Гринберг
Пойдём-пойдём, нам осенью и так
Придётся говорить об очень многом.
АКТ 4
Сцена 27
(квартира)
Шатохин
Серёжа, здравствуй. Как ты отдохнул?
Сергей
Нормально, вроде.
Шатохин
Ты готов опять
Учебный год в девятый раз начать?
Сергей
Готов, конечно. Что ещё мне скажешь?
Шатохин
Да ничего особенного, знаешь.
Ты взрослый человек, и ты мой сын,
И я люблю тебя, и маму я любил,
А потому, жив буду, не оставлю,
Как не груби ты далее в ответ.
Сергей
Тогда зачем ты маме изменял?
Шатохин
Я виноват, вина моя огромна,
И большего мучения, чем жить
Оставшиеся годы с ней, не будет,
Однако не тебе меня судить.
И не прошу я твоего прощенья,
Я не виновен пред тобой ничем,
Ты просто будь немного человечней,
Потом поймёшь, что счастье – существо,
Которому нужны большие жертвы.
Сергей
Я не пойму, причём тут чьи-то жертвы,
И для чего смерть матери нужна?
Шатохин
Проблема в том, что не нужна она,
Ведь это был её сугубый выбор,
Который не пойму я никогда,
Но я приму, я вынужден принять.
Наверно, так хотелось ей.
Сергей
Оставь
Прекраснофразие ты для других.
Ты только что сказал, что мой отец,
И тут же разговор как с посторонним
Завёл, пространный, будто ни о чём.
Я думаю, что нам двоим друг с другом
Лишь грустно, тяжко и неловко будет.
Шатохин
Давай отложим, время пусть пройдёт,
Потом вернёмся к нашим злоключеньям,
Но сам ты видишь, жизнь идёт вперёд,
И нам, и дому всё-таки нужна
Заботливая женская рука.
Я уж нашёл хорошую хозяйку,
Сегодня познакомишься ты с ней
И по возможности грубить не станешь.
Я не прошу о многом, и не жду,
Что ты к ней сразу бросишься в объятья,
Одно, пожалуйста, прими в расчёт:
Она сестру твою в себе несёт.
Сергей
Я не могу принять такую новость.
Шатохин
Но почему? Ведь это уж жестокость.
Да ты и сам не чужд подобных уз.
Заметил я, что ты с своей девицей
И на каникулах побыть не прочь.
Сергей
Её не тронь.
Шатохин
А я не думал трогать,
Я рад за вас обоих.
Сергей
Ты прости,
Но ты меня заставил это делать,
А я был столь покорен пред тобой,
Сколь мне не должно было совершенно.
В конце концов подросток смог, дурной,
Понять жестокость гнусных мер твоих.
Я осознал, и сердце вдруг проснулось,
Но нас не вправе обсуждать двоих,
Поэтому оставь.
Шатохин
Не буду больше,
Скажу лишь, получил я результат,
Которого как раз таки желал,
Однако я не ждал, что у тебя
Проснётся столь прекрасная душа.
Но возвратимся к делу. Я сказал,
Что у меня есть новая жена…
Перебивать не надо, подожди.
Суть в том, что ей приходится под дверью,
Пока с тобой мы говорим, стоять.
Сергей
Раз здесь она, зачем тогда все эти
Натужные и скользкие слова?
Ты ж всё решил!
Шатохин
