о собственной смерти. Хотя, если честно, того Костяна уже действительно не существовало. Тот был подлым циничным мошенником и редким мерзавцем с билетом в один конец.
— Да жив я был, просто скрывался, поскольку задолжал огромную сумму. Как это обычно случается в криминальной среде, подкинул одному убитому бедолаге свои вещи и исчез с радаров. Но меня все равно нашли. Уж не знаю случайно или нет, но нарвался я на одного знакомого. Тот пригласил на игру и пообещал, что меня не тронут и долг простят, если я окажу одну… услугу.
— В том-то и дело, мы проверили и этот эпизод. И действительно, была игра у некого Сергея… как его… Кармантис, — офицер недоверчиво глянул на монитор, — Просто вас, Константин, на тот момент уже полгода, как не было. И при опросе свидетелей, о вашем присутствии никто даже не упомянул, так что, неувязочка…
«Так, — подумал Костя, — и у Богов случаются промашки. Надо было с самого детства править…»
Сканер смотрел на Костю, слегка покачивая головой, как бы говоря: «Да, вот такая неувязочка получается!» Очевидно, мысли Костика о Боге он понял по-своему и не придал им какого-то особого значения. А старший офицер, продолжил:
— Никто из ваших друзей, ни этот, Сервантес… или, как его… Кармантис, ни тот, кто вас туда позвал, так называемый, зазывала, по кличке Спикер, ничего о вашем присутствии на том «мероприятии» не знали. В один голос твердили о вашей прискорбной кончине задолго до этого.
При этом взгляд седовласого стал каким-то особенно жестким, словно снаряд, прожигающий любую броню.
«Такому и сканером быть не обязательно, такой насквозь любую защиту прошибет!» — подумал Костя.
— Он все верно говорит, — неожиданно включился в разговор сканер, — конечно, он никаких протоколов и в глаза не видел и не мог знать, что его «смерть» констатировали оперативники из службы порядка. А в клубе он был действительно приговорен и скрывался от его участников. Поэтому на игру согласился неохотно, и только обещание списать долг его убедило, — он еще раз перевел взгляд на Костю, словно считывая в его голове что-то еще, — и, скорее всего, его просто продали амилам, ведь по документам он был уже мертв. Вот бывают же такие люди! Они напоследок воспользовались его способностью, чтобы обчистить богатого клиента, а потом, когда он задачу выполнил, продали!
Говоря это, он развел руками повернув ладони кверху, как бы наглядно показывая всю сущность этой вопиющей мерзости.
Старший офицер чуть кивнул головой и забарабанил пальцами по столу. Потом, очевидно приняв решение, произнес:
— Ну что ж, Константин, пока отдыхайте, сейчас вас проводят в комнату… отдыха, — он указал рукой на дверь и нажал на кнопку вызова дежурного.
— Да я… как бы и не устал! — Костя широко улыбнулся. Он понимал, что дело вовсе не в отдыхе, а в том, что его присутствие сейчас нежелательно. Но как же все-таки было приятно свободно и без страха излагать свои мысли! За время каторги он забыл, что значит шутить и с удовольствием пробовал «на вкус» привилегии свободного человека.
— Ценю ваш юмор! Нам надо посовещаться, кое-что уточнить. И… да, вы сканер, нам это известно, и поэтому попрошу вас временно воздержаться от применения этих способностей, будет сильно болеть голова.
«Понятно, сейчас включат защиту от сканирования… ну, это нормально!» — подумал про себя Костя, выходя из кабинета.
* * *
— Ты ему веришь, Курт?
— В целом, да, О’ Бин. Хотя, были моменты, которые он «заглушил». Он очень переживает о погибших друзьях, считает, что виноват перед ними. И в какой-то момент промелькнула мысль, что ему помогли. Но дальше совсем непонятно. Кто, зачем… какая-то каша, может это из-за сильного стресса. Он считает себя одновременно, как-бы и погибшим, и выжившим. Но в любом случае важно то, что шулер Никопольский для него теперь не более, чем исторический персонаж.
— А как ты думаешь, его стоит включать в группу? И, если стоит, тогда в качестве кого, и нужно ли предупредить Элиота, что он сканер?
— Я думаю, мы без него точно не обойдемся, но все-таки, будет разумно, если Элиот будет знать о том, что… — он замялся, не зная, как назвать Костю.
— Назовем его Эн… Энит, — подсказал О’ Бин
— … будет знать, что Энит сканер. А вообще-то, какая разница, если он все равно на корабле будет лишен своей способности? Ведь сейчас на всех космических кораблях установлена защита от сканирования. Ее нет только в капитанской каюте и рубке. Как правильно говорят: «На корабле все равны, кроме капитана».
— На корабле, да. А вне его? А если он провокатор? Мы таким образом просто подставляем Эла, — О’ Бин наморщил лоб и нервно провел ладонью по затылку, как бы представляя себе подобную ситуацию. — Я уверен, Эл и сам во всем разберется, у него великолепная аналитика, но с нашей стороны будет подло не предупредить его об этом.
— Я тоже так думаю, О’ Бин. Более того, Эн должен все время находиться в поле зрения Элиота. Пусть они работают в паре.
— Придумаем что-нибудь, — О’ Бин снова задумался, посмотрел куда-то в сторону, потом резко повернулся к Курту, — а вот ты смог бы такое сделать: тебя вооруженный боец вышвыривает в космос через мусорный отсек, а ты, словно заколдованный, остаешься в космолете?
— Так они ослепили конвоиров…
— А конвоиры до шести считать не умеют? Своего напарника, если верить Эниту, второй боец выкинул совсем не случайно, значит что-то видел. А вот с рабами обсчитался, кого-то из них дважды выкинул вместо нашего «героя». В общем, что-то он не договаривает. Ты хорошо его проверил?
— Отвечаю, О’ Бин! Вся история, которую он рассказал, почти полностью совпала с его эмоциями. И лишь сам момент между его, так называемым, выходом в космос и возвращением обратно, выпал из осмысления, но так часто случается в стрессовых ситуациях.
Когда Курт ушел, О’ Бин еще раз глянул на монитор, устало вздохнул и включил воспроизведение записи с внутренних камер. Еще раз внимательно просмотрел всю их беседу. Долго вглядывался в лицо Константина, пытаясь найти хотя бы тень неуверенности в его ответах.
«Нет, он не врет, по крайней мере, говорит то, что думает. И все же… как он ухитрился уцелеть? Разве что внушил конвоиру, что его нет, но это уже не просто сканер… С другой стороны, он действительно не помнит, вернулся ли он на судно или не покидал его. И ведь не врет!» — рассуждал О’ Бин.
Вообще-то его дело было только организовать негласную проверку под
