него стоял огромный белый волк. Он скалился, глядя на жертву, которую нашел по еле различимому в морозном воздухе запаху. Доменик смотрел зверю в глаза, понимая, что сил хватит лишь на то, чтобы броситься в последнюю атаку. И погибнуть. Или убить врага.
Волк приблизился. Он мягко ступал по каменистой почве, не сводя взгляда с непонятного ему существа, и тихонько рыча. Когда расстояние между ними сократилось до пары шагов, зверь остановился и, не выдержав янтарного взгляда вампира, опустил голову. На землю опускались ранние сумерки. Доменик протянул руку и коснулся лоснящейся белой морды.
- Пришел как враг, но станешь другом.
Нужно сделать вздох. Доменик аккуратно набрал воздуха в грудь, борясь с головокружением и болью. Холод обжег легкие. Голова прояснилась. Зверь сел рядом.
- Нам обоим нужна еда, - продолжил вампир, осматриваясь.
Шато-Гайяр скрылся во мгле. Значит, он достаточно далеко. Внизу свинцовая мрачная и холодная Сена. Нужно встать и идти. Идти в город. Найти способ восстановить силы. Доменик спрятал лицо в волчьей шерсти. Он совершенно обессилен. Нет. Сегодня он никуда не пойдет. Если будет угодно Великой Тьме, он останется здесь навсегда. Или выживет. Все это будет потом. Когда он сможет пошевелиться, когда он сможет встать. Когда голод и жажда жизни выгонят его к людям. Но пока. Пока он чувствовал лишь пустоту. И страх. Безотчетный, сокрушающий страх.
Он был королем. Он был авантюристом. Он объединял Францию под своей властью и бросил вызов церкви, разгромив тамплиеров. Он был отцом. Он был всемогущ. А сейчас лежит, сливаясь с серыми скалами, держась скрюченными пальцами за белоснежную шерсть волка, и молит о смерти. Последняя ниточка оборвалась. Он ненавидел Юлиана так, как только мог – и все же, потеряв связь с ним, потерял связь с самой жизнью.
Доменик перевернулся на спину и посмотрел в небо. Ему не страшен холод – это не более чем новый вид пытки, которая его не убьет. Жаль. Так просто было бы закончить все. Нужно добраться до Шато-Гайара.
Потом.
Месяц спустя
Верхняя Нормандия
Доменик назвал волка Ролло. Тот неотступно следовал за хозяином, приносил ему еду и слушался жестов. Им удалось добраться до города, но жители сторонились мрачного мужчину с металлически-смуглой кожей, янтарными глазами и волосами цвета темного металла. Его внешность потеряла даже отдаленное сходство с королем Филиппом. Доменик был чуть ниже, шире в плечах. Черты его лица сохранили холодную властность, но изменили рисунок. Взгляд, от свинца в считанные мгновения разгоравшийся до янтаря, зачаровывал без дополнительных усилий. Вампир вновь попытал счастье с человеческой кровью. Выбрал девушку посвежее. Но уже через четверть часа отпустил ее, разочарованный. Не то.
Он путешествовал по Нормандии, не спеша вернуться в центральную часть страны. У него не было цели иной, кроме как наконец утолить жгучий голод, который с каждым днем лишь усиливался. Доменик перестал спать. Он заставлял себя ходить, чтобы не сойти с ума. Память раз за разом швыряла его в пропасть сожалений. Все чаще он вспоминал о Шарлотте, с болезненной ясностью понимая, что она – лишь часть прошлого короля. Но если… И он гнал от себя мысли о возможной встрече. Да, он мог бы внушить ей что угодно. Но какое это имеет значение?
Все, на что положил жизнь король Филипп, постепенно рушилось. Его сына короновали только в августе, он успел найти себе вторую жену (после смерти Маргариты в Шато-Гайаре). Он успел потерять суверенитет в Нормандии, выписав им хартию вольностей. Все полетело к чертям! Подданные слишком остро чувствуют, насколько силен их суверен. Ох, прав был Юлиан. Его месть заключалась не в том, что он лишил Филиппа всего. А в том, что Филипп будет вынужден наблюдать за тем, как его дети уничтожают страну.
Доменик ежедневно боролся с яростью. Ему нужно было выплеснуть боль, иначе она когда-нибудь разорвет его на части. Все чаще вспоминался Монфокон. И безжалостная эйфория, затопившая его в миг убийства. Он ушел в леса Нормандии, чтобы спасти людей, которым может повредить. А сейчас жалел о решении – он давно уже не человек, но зачем-то связывает себя глупой моралью. Не то чтобы в нем проснулась жажда жизни. Скорее, он пытался приспособиться к новым условиям и новому себе. Юлиан больше не появлялся. Доменик пытался решить для себя, что образовавшаяся пустота есть свобода. Но долгие внутренние беседы ни к чему не приводили – с каждым днем он терял. Терял надежду на то, что когда-нибудь сможет искренне улыбнуться.
Доменик приспособил небольшую пещеру под жилище. Легенды гласили, что в этих лесах живут друиды, что местами владеют демоны. Верилось с трудом. Но сейчас, находясь в самом сердце леса, он готов был принять любые сказки. Он понимал – молва, к сожалению, основана не столько на страхе, сколько на приукрашивании реального. Темный мир огромен и разнообразен. И в нем обитает достаточное количество существ, чтобы заставить дрожать от страха и закаленных мужей.
Вампир не выходил из пещеры уже несколько дней. У него не было сил. Волк все это время приносил разных зверушек. Как-то даже притащил мертвую птицу. Но от обычной человеческой еды становилось еще хуже – он не чувствовал вкуса, а голод лишь ожесточался. Он перестал выносить даже рассеянный свет, и не осмеливался выходить в лес. Почти все время находился в странном забытье.
Ему вспомнилось колье. В те времена, когда Шарлотта ему еще не принадлежала, когда он, занятый борьбой с тамплиерами, не мог уделить ей и дня, ему хотелось сделать подарок. Доменик прислонился спиной к стене пещеры. Как легко тогда было принести кому-то радость. И как мало нужно было для счастья. Он помнил еще этот странный трепет, который охватывал его, когда Сет передавала очередную записку. Как легко на самом деле было жить!
Король Филипп IV
Весна 1308
Париж
- Принесла?
- О, да, мой король.
Сет приблизилась и положила на край стола сверток. Филипп развернул его и замер, восхищенный.
- Что это за металл?
- Боюсь, название ничего не скажет моему королю. Но это самый редкий металл из существующих.
- И мастер… - Филипп прикоснулся к украшению. – Теплый металл?
- Он может быть теплым или холодным, легким или тяжелым… - Сет улыбнулась. – Этому колье много веков. Надеюсь, оно по вкусу моему королю. И понравится его избраннице.
Колье из тонкого серебристого металла соединяло между собой изумруды, крупные, редкой огранки. Украшение было настолько изящным и на первый взгляд невесомым, что
