банк и по женским делам в город, и я беру с собой Секирд. Полуорчанка привела себя в порядок и выглядела слугой, которого госпожа наняла носить покупки. Я не знала, на сколько затянется лечение, поэтому на всякий случай предупредила, чтобы раньше завтрашнего полудня не беспокоились. Лавронсо удивилось, но Бейлир кивнул, привыкнув к тому, что если Гарни говорит “надо”, значит, у нее есть на это причины.
До города мы дошли в ранних сумерках. Выбрались на улицу почище, и я обратилась к даме на скамье:
— Прошу прощения, госпожа, не подскажете, где я могу найти лекаря?
— Городская лечебница в пяти кварталах отсюда. Как пойдете по этой улице... — начала объяснять дама в голубой накидке, как ее перебила женщина, проходившая мимо, с которой моя собеседница только что обменялась кивками.
— И не жаль тебе госпожу, Миди? К этим коновалам я даже горничную не посылаю. — Она обернулась ко мне и махнула рукой в сторону раскидистого платана. — Как подойдете к дереву, посмотрите направо, увидите вывеску, красная капля на зеленом поле. Это частная практика доктора Ринс.
— Как можно отправить приличных дам к этой... этой... вертихвостке! Я надеюсь, ты предупредила своего брата про эту женщину?
— Дорогая, если бы твой брат, приехав к тебе в гости, вздумал умирать у порога дома, полагаю, тебе не было бы дела до чьей-то репутации, — отмахнулась от нее подруга и вновь повернулась ко мне. — С той лихорадкой, которую он подхватил по дороге, к неучам из городской лечебницы я не могла его везти. Мой бедный брат едва дышал, когда сошел с дилижанса, и уже неделю не встает! Но вчера я навещала Алана, он пошел на поправку, его жизни больше ничто не угрожает. Так что, госпожа, смело обращайтесь. У этой доктора Ринс... кхм... сомнительное прошлое, но дело свое она знает.
Я поблагодарила обеих дам, и мы с Секирд пошли к платану. Оттуда, действительно, была видна вывеска, подсвеченная кристаллами. Практика выглядела добротно устроенной и успешной. Интересно, чем доктор Ринс так насолила местному свету?
Судя по размерам и надписи на двери, доктор Ринс держала не просто практику, у нее была небольшая лечебница. Приемная ничем не отличалась от обычных приемных такого рода. Ряд стульев, стол с бумагами, юная девочка приветствует пришедших, записывает имя и жалобы, если пациент готов назвать недуг вслух. Кроме нас в приемной никого не было, поэтому Секирд показала на живот и поморщившись пробормотала:
— Женские дни, болит очень.
Девочка понятливо кивнула, махнула рукой на стулья и убежала внутрь. Пока мы ждали, я прошла по приемной, читая вывешенные бумаги с обыкновенными лекарскими советами, которые много кто знает, но мало кто выполняет. У диплома я задержалась: доктор Одри Ринс закончила столичную академию — ого! — и имеет право практиковать с применением магии. На дипломе сверкали две четырехконечные звезды. Трех звезд, означающих высший дар, в этом городке я и не надеялась встретить. Дар среднего уровня уже был большим везением. Посмотрев на дату выдачи диплома, я прикинула, что доктору Ринс сейчас должно быть двадцать шесть, может быть, двадцать семь лет. Да, молодому лекарю без протекции трудно завести свою практику в больших городах, обычно они лет до тридцати пяти при старшем лекаре работают. В маленьких городках лекарей обычно не хватает, и желающие своей практики уезжают в провинцию. Женщине на подобный шаг отважиться труднее, разве что, это ее родной город, там есть семья, и эта семья не против подобного "непристойного" занятия, что бывает очень редко. Мне с моей работой не раз приходилось обращаться к лекарям, но ни одного лекаря-женщины в маленьких городках я не видела. Что же за прошлое у доктора Ринс?
Дама в зеленой лекарской мантии вышла в приемную. На ее руке поблескивал серебряный браслет в двумя звездами. Можно было сказать, что она все еще молода, но глаза выдавали повидавшую жизнь женщину.
— Доброе утро. Кто из вас пациентка?
Читать ауры умеют даже лекари со слабым даром, и мальчишеский костюм Секирд доктора Ринс не обманул. Девушка смущенно вышла вперед. Нас позвали пройти внутрь.
В небольшой комнате, хорошо освещенной множеством кристаллов, Ринс уложила Секирд на кушетку, сказала задрать тунику и принялась водить руками по животу. Нахмурившись, она обратилась ко мне:
— Госпожа…
— Цинтия.
— Госпожа Цинтия, не могли бы вы подождать с приемной? Мне нужно переговорить с пациенткой.
— Доктор, можете говорить при Цинтии, — подала голос Секирд. — У меня от нее нет тайн.
— Вы уверены?
Секирд кивнула, и доктор, еще больше нахмурившись, спросила:
— Как ты изгоняла плод? И когда? Года два назад? С тех пор так и болит?
— Да, два года. Нет, редко болит, но сильно очень, зелье Багрот пью, но у меня закончилось… А изгоняла шаманка.
— Багиррот, — задумчиво поправила доктор Ринс. — Ты не сказала ей, что наполовину эльфийка, а сама она не поняла. Наверное, возраст ей меньше назвала?
Секирд удрученно вздохнула:
— Это было в орочьих кварталах столицы. Если б узнали, что у них полуэльфийка… Мне и так пришлось заплатить втрое за молчание, что я не парень.
— Понимаю, — вздохнула Ринс. — Я могу исправить то, что она перекрутила. Моего дара хватит, даже резать не нужно. Это очень больно, поэтому тебя придется положить спать и до утра оставить здесь в комнатах пациентов. Утром мне нужно будет тебя осмотреть. Зато больше никаких болей, и сможешь родить. Сейчас я не уверена, что ты в состоянии зачать.
— Я согласна. Ой, сколько это стоит?
Я решила вмешаться:
— Секирд, сколько бы ни стоило, здесь есть банк, я сниму со счета, — и увидев на лице девушки возражение, быстро сказала: — Не вздумай отказываться. Мы в одной команде. Доктор Ринс, когда вы хотите начать?
— Прямо сейчас. Лечение займет четверть часа, но мне понадобится ваша помощь, чтобы потом переложить Секирд на кровать. Она до утра спать будет. Помощницу я отпустила, мы уже закончили прием. Вы поможете?
— Конечно.
Секирд было очень страшно. Я держала ее за руку, другой рукой она вцепилась в простынь, когда вдыхала смесь из склянки доктора Ринс. Та придержала ее за плечи, осторожно опуская назад на кушетку.
Я никогда не видела такой лекарской магии. Казалось, воздух звенел под пальцами доктора. Ее руки выписывали немыслимые фигуры, пальцы жили каждый своей жизнью, иногда я видела зеленые
