На мгновение он задумался: а может, ему стоило притвориться, что он предлагает ей свою любовь? Притвориться, что он влюблен? Все эти вздохи и нежные улыбки. Но как он может строить союз на обмане? И как он сможет поддерживать эту иллюзию десятилетиями?
У него не было ни желания, ни способностей чувствовать настоящую любовь. В конце концов, как можно чувствовать то, чего никогда не знал и не испытывал? И вообще, зачем кому‑то давать такую власть над собой? Так что лучше им обоим вступить в брак с одной и той же целью. Просто построить рабочие отношения, прочное партнерство.
Цезарь снова посмотрел на пару, стоявшую у алтаря.
– Вы можете поцеловать невесту.
Антонио наклонился вперед… и… так осторожно, словно Тиа была сама нежность, поцеловал ее. Зазвучала музыка, и теперь уже женатая пара пошла к выходу.
– Это было прекрасно, – прошептала Габриэлла.
В ее голосе была печаль, и он понимал, что она имела в виду не платье или убранство часовни, а любовь, которая пронизывала все вокруг.
И это то, что он не мог предложить ей.
Габи восхищалась красиво оформленной комнатой, одной из приемных в Касавелье. Мать Тиа хотела, чтобы комната дочери была украшена по‑особенному. И ей это определенно удалось.
Вся комната была в зеленых и белых тонах. Нежная, свежая, новая и какая‑то радостная обстановка. Габи окинула взглядом собравшихся и проглотила ком в горле. Всего несколько месяцев назад она не знала этих людей. Даже не знала, что это место существует. Теперь у нее была семья. Два брата, теперь невестка. А скоро она станет тетей.
Ее взгляд скользнул к Цезарю, который непринужденно болтал с Антонио и улыбался. Этот мужчина хотел, чтобы она стала его женой, матерью их детей. Эта мысль была настолько нереальной, что она закрыла глаза.
– Ты в порядке?
Габи открыла глаза и резко обернулась. Имоджен стояла рядом с ней и внимательно смотрела на нее.
– Я в порядке. А ты как?
– Все хорошо. Я очень рада за Тиа. Действительно рада. – Имоджен перевела взгляд на Цезаря, а потом снова посмотрела на Габи. – Скажи мне, что происходит? Я видела статьи в прессе.
– Это сложно. – Габи почувствовала, как ее щеки загорелись огнем, и она отвела взгляд. – Мы просто проводим иногда время вместе.
Имоджен подняла брови:
– Значит, в этих статьях в прессе есть доля правды?
– Нет… да… Это… все сложно.
– Разве не так бывает с этими принцами? – хмыкнула Имоджен.
Прежде чем Габи успела что‑то сказать, Лука и Цезарь направились к ним, а Антонио постучал ложечкой по бокалу, а когда разговоры стихли, заговорил:
– Как вы все знаете, мы решили сохранить эту церемонию в тайне, так как Тиа и я хотели праздника просто в кругу семьи и друзей. Мы также решили отказаться от обычных официальных речей, но я хотел бы вкратце сказать, что я очень, очень счастлив. Тиа – это весь мой мир. Я сожалею только о том, что сейчас здесь с нами нет моего отца и брата Тиа, Натана, моего лучшего друга, который погиб при исполнении служебных обязанностей. Для меня было бы честью иметь его своим шафером. – Антонио поднял бокал. – За всех тех, кого мы потеряли.
Габи подняла свой бокал, чувствуя боль скорби по отцу, которого не знала, по матери, которой лишилась так рано. По дяде и тете, которые приняли ее и дали ей крышу над головой и еду. По брату Тиа, Натану, который ушел из жизни так рано.
Потом поднялась Тиа.
– Я скучаю по Натану больше, чем могу выразить словами. Но я точно знаю, что он сказал бы. Он бы хотел, чтобы мы двигались дальше, ценили то, что имеем, наслаждались каждым моментом. Он был бы в восторге оттого, что его лучший друг женился на его младшей сестре. И я верю, что он все видит и знает и дает нам свое благословение. Я также хотела бы поднять бокал за свою маму, которая является самой любящей и заботливой матерью на свете, какую только может иметь дочь.
Снова были подняты бокалы, а потом официанты разнесли закуски. Тихая музыка играла на заднем фоне. А когда пришло время для молодоженов уходить, то Габи подошла и обняла их.
– Я так рада за вас обоих.
– Спасибо, старшая сестра.
– Мне все еще странно слышать это от тебя.
– Но ведь это правда. – Антонио заговорил мягче: – Габи, следуй за своим сердцем. Не позволяй никому давить на тебя. В семье Валенти многое изменилось за последние годы. Долг – превыше всего, но не ценой собственного счастья.
Габи посмотрела на него, гадая, знает ли он о планах Цезаря или нет? Возможно, для королевской особы, кем Антонио и являлся, эти планы были очевидны.
– Спасибо, и желаю вам чудесного медового месяца.
Как только счастливые молодожены отошли, около Габи оказался Цезарь.
– Ну что, идем?
Габи взглянула на него, уверенная, что мужчина рядом с ней, несмотря на его улыбку и всю учтивость, хочет сбежать от этой свадебной компании как можно дальше.
– Я переоденусь во что‑то более удобное, и да, я буду готова.
Час спустя Цезарь почувствовал, как напряжение спадает. «Сессна» выровнялась, и сейчас они пролетали над деревьями Касавелье. Он наблюдал за выражением лица Габриэллы, желая видеть ее улыбку, зная, что свадьба ее брата вызвала смешанные чувства как у нее, так и у него.
Некоторое время они вместе смотрели вдаль в тишине, нарушаемой лишь гудением двигателей самолета. А затем она повернулась к нему:
– Это потрясающе. Восхитительно. И здесь я чувствую себя свободной. Здесь, наверху, если бы хотела, я могла бы снять сапоги и пошевелить босыми ногами, и никто не сказал бы мне, что я нарушаю королевский протокол. – Она грустно улыбнулась ему. – Или покрасить ногти. Это безумие. Я никогда не хотела красить ногти в красный цвет. Но как только это стало запрещено, мне стало это нужно.
Он улыбнулся ей в ответ.
– Все станет проще, как только ты привыкнешь ко всем этим правилам. Тогда ты сможешь понять, какое правило ты сможешь нарушить. А еще выучишь самое главное королевское правило – всегда носить маску. Это поможет.
– Так вот чем ты сегодня занимался?
Ее вопрос застал его врасплох.
– То есть?
– На свадьбе у меня сложилось такое впечатление… э‑э‑э… что ты предпочел бы находиться совсем в другом месте.
Он удивленно посмотрел на нее. Как она заметила это? Наверное, он теряет свою дипломатическую хватку.
– Да, действительно, это событие немного выбило меня из колеи, – признался он. – Было непросто поверить своим глазам – принцы Валенти ведут себя совершенно не в свойственном им стиле. Я знал, что все изменилось, но не ожидал увидеть Антонио, всегда сдержанного, таким открытым и счастливым. И Лука, он как будто совершенно другой человек рядом с Имоджен.
