«Надо бежать», — мелькнула в голове гениальная мысль, но было поздно: я взлетела.
— Уф, — скривился мажоришка, лапая меня своими ручонками. Впрочем, он не растерялся и тут же предложил полапать его в ответ: — Чего смотришь? За плечи возьмись! Неудобно.
«Тоже мне, ценитель комфорта», — я демонстративно сложила руки на груди. Идти куда-либо с Серебровым я не собиралась, поэтому тактично потребовала:
— Поставь меня на место, пожалуйста. Сама дойду.
— Оп-па, контуженные заговорили, — непонятно чему обрадовался парень, прижимая меня к себе теснее. — Успокойся, девочка, и не мешай мне тебя спасать.
Я так и уставилась на царька в немом шоке. А он, как ни в чем не бывало, рассекал со мной на руках, ловко лавируя в потоке студентов. При этом еще и обольстительные улыбочки посылал направо и налево.
Тоже мне, спасатель Малибу местного разлива.
— Серьезно, отпусти. Нога почти не болит, — чуть ли не по слогам произнесла я.
— Чтобы Сергеевич меня потом задалбывал? — хмыкнул парень, попутно подмигнув стайке первокурсниц. — Нет уж, сиди смирно и не порть мне репутацию, девочка.
— И кто из нас контуженый интересно? — речи Сереброва наводили на мысль о глубокой травме головы.
— Хочешь, чтобы отпустил? — зеленые глаза опасно блеснули, и мы резко остановились, аккурат посреди лестничного пролета.
— Хочу! — нетерпеливо ответила я, ощущая на себе чужое внимание.
Казалось, наше с Серебровым шествие не заметил только слепой. Мне отчаянно хотелось провалиться сквозь землю или забиться в какой-то темный уголок, чтобы не видеть этих понимающих взглядов и не слышать восхищенные шепотки. Царек же, в своей обычной манере, никого и ничего не замечал, наслаждаясь минутой славы. В общем, неплохо ему было в неведенье, но я-то все знала. И четко понимала, чем наш марш-бросок может обернуться…
«Ну уж нет! Мне предыдущей недели по горло хватило!»
— Хорошо, расскажешь потом.
— О чем расскажу? — не совсем поняла сути просьбы мажоришки. О том, как в медпункт сходила, что ли? Неужели, так о моем здоровье печется?
Но восхищалась чуткостью Сереброва я недолго:
— Как оно, об бетонный пол ударяться, — хмыкнул этот недокоронованный, разжимая руки.
— Совсем больной?! — инстинкт самосохранения творил чудеса: я опомниться не успела, как стальной хваткой вцепилась в широкие плечи парня.
— Так-то лучше, — довольно заулыбался Серебров, продолжая свой героический поход.
— Ты меня едва не уронил! Придурок!
— Но не уронил же. Кстати, ты со словами поаккуратнее, иначе… — хватка опять ослабла, заставив с удвоенной силой цепляться за царька.
— Нет, ты реально больной!
Господи, я связалась с психом!
— А ты — дура, — сделал ответный комплимент Серебров. — Вообще-то любая из них мечтала бы оказаться на твоем месте, — парень кивнул на трех девиц у окна, среди которых я узрела довольную Булкину. Эта коза еще и на телефон снимала!
— Короче, сиди смирно и не вякай. Я тебя отнесу и на этом наши пути расходятся, — приказал мажоришка, стоило нам выйти на улицу. — Тем более ты не в моем вкусе, девочка.
- Как, однако, меняются вкусы со временем. Помнится в «Аду» ты мне совсем другое заливал, — едко отозвалась я, и только по дрогнувшим губам Сереброва поняла, что прав он насчет дуры.
— Так это ты мне заехала тогда? — царек опять остановился, глядя на меня как-то странно. Потому что не сморят на того, кто тебе врезал по самому дорогому, так, будто раздеть пытаются. Уж я-то ни с чем не спутаю такой «взор».
«Может, он до костей решил раздеть?» — неизвестность пугала. А неизвестность в плену у врага — вдвойне.
— А почему сейчас выглядишь, как пугало? — огорошил нестандартным маневром враг и пока я ловила губами воздух, не находя ответа, решил добить контрольным: — Тогда с тебя свидание, — подмигнул и пошел дальше. Спасать.
— Сам ты пугало…
«… и вместо мозгов у тебя солома», — добавила про себя.
Стало обидно. Ну да, выглядела я, мягко говоря, неженственно. Свободная рубашка в тонкую голубую полоску, любимые дырявые джинсы-бойфренды, простенькие кеды, и в довершение — растрепанный пучок на голове и полное отсутствие макияжа.
Зато вряд ли кто узнает во мне раскрепощенную танцовщицу из клуба.
— Неужели обиделась? — губы мажоришки растянулись в глумливой усмешке. — На правду не обижаются, девочка. А выглядишь ты и вправду отстойно.
— Вот уж, спасибо, — буркнула я, решив игнорировать царька и его больную головушку. Мало ли, вдруг идиотизм заразен?
К медпункту, который находился на территории спортивного комплекса, шли молча. Я усиленно делала вид, что меня не существует, а девушка на руках у мажоришки это галлюцинация всеобщего масштаба. Серебров в свою очередь перестал противно скалиться и даже увеличил темп.
О том, что по-хорошему мне надо в травмпункт — ну, а как помогут в медпункте? Пластырь наклеят? — решила молчать. Главное отделаться от мажоришки, а там разберемся.
— А мы куда? — растерянно спросила я, когда Серебров, проигнорировав нужный кабинет, двинул дальше по узкому свежевыкрашенному коридору. Ремонт спорткомплекса длился вот уже год, и никак не мог закончиться.
Вместо ответа парень «по-царски» толкнул следующую дверь ногой и мы вошли в светлую просторную комнату с узкой кушеткой у стены, шкафом со стеклянными дверцами и столом, на котором спали. Так сладко и крепко, что на минуточку мне даже стало совестно за безобразное поведение Сереброва.
— Сидашин, подъем, — на сей раз нога мажоришки пихнула стол, но действие не возымело эффекта: за столом по-прежнему спали и, к тому же, начали похрапывать. — Эй, аллё! Харе дрыхнуть! — бедная мебель опять столкнулась с неуравновешенной психикой Сереброва.
— Может… — договорить о том, что лучше бы заглянуть все-таки в медпункт я не успела, потому что «оно» восстало. С красными, налитыми кровью глазами, черной трехдневной щетиной и всклоченным темно-русым гнездом на голове.