Вошли санитарки с жесткими носилками, на таких носят больныхс травмами спины и шеи. Следом появилась Чарлтон, оповестив всех, что полициявот-вот прибудет. Оказывается, парня сбило машиной, когда он совершал пробежку.Луису сразу же вспомнились беспечные бегуны утром, когда он ехал на работу, исердце захолонуло.
Подоспел и Стив Мастертон, а с ним двое полицейских.
— Луис, — начал он, — я узнал, кто принес потерпевшего. — Иосекся. — Луис, вам нехорошо?
— Нет, нет, все в порядке, — ответил тот и поднялся. Сразуже вновь накатила дурнота, но отступила. Луис взял себя в руки. — Так,говорите, его фамилия Паскоу?
— Да, Виктор Паскоу, — кивнул один из полицейских. — Так, покрайней мере, говорит подружка, с которой он вместе бегал.
Луис взглянул на часы, отметил время смерти.
За стеной, где Мастертон собрал свидетелей, слышался девичийплач. Вот так-то, крошка. С новым учебным годом! Успешных тебе занятий!
— Мистер Паскоу скончался в десять часов девять минут утра,— доложил он.
Один из полицейских отер ладонью рот.
Мастертон спросил вновь:
— Луис, вы здоровы? На вас ЛИЦА НЕТ!
Тот не успел ответить. Санитарка, выпустив из рук носилки,выбежала вон, не сдержав тошноты и испачкав передник. Зазвонил телефон.Плакавшая девушка вдруг принялась звать погибшего: «Вик! Виктор! Вик!»Сумасшедший дом, да и только. Полное смятение. Полицейский попросил у Чарлтонодеяло — накрыть покойного, а та колебалась: позволительно ли ей разбазариватьсобственность лазарета. Луис поймал себя на том, что вспоминает цитату изМориса Сендака: «И суеты пусть круговерть займется».
В груди опять поднимались истерические смешинки, но Луис ихподавил. Правда ли, что это Паскоу произнес слова «Кошачье кладбище»? Правдали, что назвал его имя? Вопросы обрушивались тяжкими ударами, валили с ног,выбивали из колеи. Но услужливый разум уже дробил цепочку воспоминаний, отделялодно слово от другого, ваял новый образ. Разумеется, Паскоу произнес совсемдругие слова (если вообще что-либо произнес!). Неудивительно, что в стольтрагический момент потрясенному Луису прислышалось нечто. Скорее всего Паскоумог лишь стонать да мычать, а не говорить членораздельно.
Луис изо всех сил боролся с этими мыслями. Ведь он наработе. Его предпочли пятидесяти трем другим претендентам на это место. А онбездействует, не отдает приказаний. В комнате людей что сельдей в бочке.
— Стив, дайте санитарке успокоительного, — распорядился он исразу почувствовал себя увереннее. Будто он — командир космического корабля,стартующего с крохотной планетки, то бишь с того момента, когда Паскоузаговорил. И вся ответственность лежит на Луисе. Он должен справиться со своейработой.
— Джун, дайте полицейским одеяло.
— Доктор, мы еще их не оприходовали.
— Все равно дайте. И посмотрите, как там наша санитарка. —Сам же взглянул на вторую. Она еще держала свой конец носилок и зачарованносмотрела на тело Виктора Паскоу.
— Санитар! — окликнул ее Луис.
— Ч-ч-что?
— Как зовут вашу напарницу?
— Ка-ка-какую?
— Ту, что сейчас вытошнило, — нарочито грубо бросил Луис.
— Джу-джу-джуди Делессио.
— А вас?
— Карла. — Девушка мало-помалу успокаивалась.
— Карла, идите, посмотрите, как там Джуди. И принеситеодеяло. Найдете в кладовке в приемном кабинете номер один. Там их полным-полно.Всем выйти отсюда. Кроме медицинских работников. Здесь делать нечего.
Народ потянулся из комнаты. Вскорости затихли и рыдания застеной. Снова затрезвонил телефон. Луис нажал кнопку «ждите ответа», не снимаятрубки.
Один из полицейских, тот, что постарше, похоже, лучше владелсобой. К нему Луис и обратился:
— Кого нужно оповещать в таких случаях? Вы можете составитьсписок?
Тот кивнул.
— Подобного у нас уже шесть лет не было. Не очень-то веселосеместр начинается.
— Что верно, то верно, — согласился Луис и поднял наконецтрубку.
— Здравствуйте! Кто у вас там… — начал было взволнованныйголос. Луис недослушал, бросил трубку и принялся звонить сам.
14
Кутерьма продолжалась до четырех часов, когда наконец Луис иглава университетской службы безопасности выступили с заявлением для прессы:Виктор Паскоу с другом и невестой совершал оздоровительную пробежку. Навстречус превышением скорости шла машина — водитель Тремонт Уидерс, двадцати трех лет.Она-то и сбила бегуна, причем от удара потерпевший головой врезался в дерево.Друзья и двое прохожих принесли его на одеяле в лазарет, где он и скончалсячерез несколько минут. Уидерса задержали по обвинению в превышении скорости,вождении в нетрезвом виде и непредумышленном убийстве.
Редактор университетской газеты спросил, можно ли отнестисмерть Паскоу за счет черепно-мозговых травм. Луис сразу вспомнил о зияющейдыре в черепе, но сказал, что заключение сподручнее давать следователю округа,который занимается случаями насильственной смерти. Редактор спросил далее, неявляются ли те, кто принес Паскоу в лазарет, невольными виновниками его смерти.
— Нет, ни в коем случае, — решительно ответил Луис. — Ксожалению, мистер Паскоу, как мне представляется, получил смертельные раны,когда его сбила машина.
Вопросов оказалось немного, — предыдущий ответ Луисарасставил точки над «i». Пресс-конференция закончилась. Стив Мастертон тут жеуехал домой (как показалось Луису, чтобы успеть выступить в вечерних новостях),Луис остался один: нужно разобраться в разрозненной мозаике событий дня. Аможет, он просто пытался скрыть самое важное, упрятать в мишуру мелких дел. Онис Чарлтон просматривали бумаги тех студентов, которые упорно преодолевали курсза курсом, несмотря на нездоровье. Двадцать три диабетика, пятнадцатьэпилептиков, четырнадцать студентов с параличом ног, а также страдающиелейкемией, слепые, немые и даже один с редким заболеванием мозга, о которомЛуис знал только понаслышке.
Самые тягостные минуты ожидания наступили для Луиса сразупосле того, как уехал Стив. Вошла Чарлтон и протянула доктору розовый листок сзапиской: КОВЕР ИЗ БАНГОРА ДОСТАВЯТ ЗАВТРА В 9 УТРА.
— Какой еще ковер? — не понял сразу Луис.
— Ну, наш придется сменить, — виновато потупилась Чарлтон. —Нельзя ведь с пятном оставлять.
