– Что-то с этим псом не то.
Джо правил, выставив локоть в окошко. Он взглянул на Ронни.
– Я перепугался, а на остальное мне наплевать.
– Была бы это обычная собака, я бы просто дал ей пинка. А вэтой твари не меньше двухсот фунтов, держу пари.
– Может, стоит позвонить Джо Кэмберу, – сказал Роннизадумчиво. – Сказать про это. Может, будет осторожнее. Как ты думаешь?
– И чем это Джо тебя отблагодарит? – осведомился ДжоМакгрудер с улыбкой.
– Хотя бы не станет ругаться, как ты.
– А меня твоя жена ругает. Я так не умею, честное слово.
– Да ну тебя.
Они рассмеялись. Джо Кэмберу так никто и не позвонил. Когдаони вернулись в Портленд, рабочее время уже заканчивалось. Они минут пятнадцатьзаполняли ведомость. Вышел Беласко и спросил, принимал ли груз сам Джо Кэмбер.«Конечно», – ответил Ронни, и Беласко, который был порядочной сволочью, ушелобратно. Джо пожелал Ронни удачных выходных и хорошо провести праздник. Роннисказал, что планирует запереться дома и не вылезать до понедельника. Они расстались.Они снова вспомнили про Куджо, только когда прочитали о нем в газетах.
* * *
Вик большую часть дня обговаривал с Роджером деталипредстоящей поездки. Роджер заботился о деталях с какой-то параноидальнойтщательностью.
Он заранее заказал места в гостинице. Их самолет на Бостонвылетал в 7.10 в понедельник. Вик сказал, что заберет Роджера на своем «Ягуаре»в 5.30. Он считал, что это слишком рано, но хорошо знал Роджера и все егопунктики. Говорили тоже в основном о поездке. Вик пока молчал о своей идее,хотя бумажка с записями лежала у него в кармане куртки. Роджер будет болеевосприимчив в дороге.
Вик хотел уйти пораньше, но решил сперва разобрать почту. Ихсекретарша, Лиза, улизнула – пошла готовиться к праздникам. Черт, невозможнозаставить секретаршу сидеть на рабочем месте хотя бы до пяти. Вик видел в этомодин из признаков упадка западной цивилизации. Быть может, в этот момент Лиза,двадцать один год, джинсы в обтяжку, почти полное отсутствие груди, въезжает натрассу, следуя на юг. Счастливого пути, детка. Вик немного улыбнулся. На егостоле лежало одно-единственное письмо. Он с интересом взял его, заметив сперваприписку «лично» и потом – необычный почерк на конверте.
Он повертел письмо в руках, чувствуя смутное беспокойство,вторгающееся в общую усталость. Потом ему казалось, что в тот момент егоохватило странное желание порвать письмо на мелкие кусочки и бросить их вкорзину.
Вместо этого он открыл его и посмотрел на вложенный листок.
Опять квадратные буквы.
Простой текст – всего шесть предложений – сразил егонаповал, как выстрел в сердце. Он скорее упал на свой стул, чем сел. Какое-товремя он ничего не мог понять или осмыслить. Если бы в этот момент вошелРоджер, он мог бы решить, что у Вика сердечный приступ. Фактически так и было.Лицо у него стало белее бумаги. Рот приоткрылся. Под глазами проступилисиневатые тени.
Он перечитал записку.
Еще раз.
Сначала его взгляд упал на фразу:
«Ты видел у нее родинку на лобке?»
«Это ошибка, – в смятении думал он. – Никто, кроме меня, проэто не знает… ну, и еще мать. И отец». Потом первый приступ ревности: «Даже еебикини не открывает этого… хотя оно совсем крохотное».
Он запустил руку в волосы. Потом положил письмо и обхватилголову обеими руками, в груди снова возникло ощущение удушья. Ощущение, чтосердце вместо крови нагнетает воздух. Но кроме боли и смятения он чувствовалеще и испуг.
Потом опять бросилось в глаза и нагло выкрикнуло:
«Я трахал ее, пока дерьмо не полезет».
Теперь его глаза сосредоточились на этой строчке. Он могслышать, как в небе над городом пролетает самолет, и думал: «Грубо, как этогрубо». Как удар бандитского ножа. «Я трахал ее, пока дерьмо не полезет», чтоза образ! Никакой фантазии. Будто вляпали промеж глаз тем самым дерьмом.
Он с трудом пытался собраться с мыслями и («Я трахал ее») немог («пока дерьмо не полезет») этого сделать.
Наконец его глаза перебрались на последнюю строчку, и онперечитывал ее снова и снова, будто пытаясь вколоть ее в мозг.
«А у тебя есть вопросы?»
Да. У него было много вопросов. Но он не хотел получить наних ответы.
Новая мысль прочертила его мозг. Что если Роджер не уехалдомой? Часто он просто дремал в офисе. Тем более он мог этим заниматьсясегодня, перед предстоящей поездкой. Эта мысль вызвала у Вика настоящую панику,он чувствовал себя как подросток, которого застали мастурбирующим в туалете.Если Роджер выйдет, он сразу увидит, что что-то случилось. Этого нельзядопустить. Он встал и подошел к окну, из которого открывался вид на ихавтостоянку. Ярко-желтого «сивика» Роджера там не было. Он уехал.
