— Дорка! — угрожающе прорычал юноша.
Она, заломив руки, бросилась к нему.
— Умоляю, любовь моя, не сердись. Это тайный ход, куда хозяйка никого не пускает. Она убьет меня, если открою!
Иштван видел, что любовница лжет, но чувствовал, что настаивать бесполезно. Похоже, за этой дверью скрывается что-то важное, и Доротея ни за что не выдаст тайну. Пришлось сделать вид, что он ей поверил.
Они выходили из очередного коридора, когда навстречу им выплыла белая фигура. Сердце Иштвана скакнуло: — «Привидение!» — но мгновение спустя он понял, что перед ним сама хозяйка в светло-серебристом рокетти. Черные волосы рассыпались по плечам, прекрасные глаза смотрели настороженно.
— Что здесь делает этот юноша, Дорка?
Голос у нее оказался неожиданно низким.
— Госпожа, я… мы поспорили, виден ли из башни его родной Вагуйхей, — залепетала служанка. — Он не верил… и я хотела показать…
Эржебет с интересом посмотрела на Иштвана и шагнула к нему.
— Кто ты?
— Ваш работник, госпожа, — ответил тот, мысленно прикидывая, чем может кончиться эта встреча.
— Ты привела его, чтобы он меня увидел? — покосилась хозяйка на Дорку.
— Госпожа… как можно…
Графиня мягко провела рукой по щеке Иштвана и ласковым голосом сказала:
— Еще раз появишься здесь, и я отдам тебя на растерзание бешеным собакам.
Она повернулась и ушла, а Доротея схватила любовника за руку и поспешно потащила к выходу.
Надь-старший не находил места от беспокойства. Прошло уже несколько недель, а от Иштвана не было никаких вестей. Наконец, волнение Томаша достигло предела, и он понял, что больше не сможет оставаться дома. Что делать? Обратиться к графу Турзо? Кому еще разбираться в этом кошмаре, как не палатину Венгрии? Но он покровитель Эржебет, друг ее покойного мужа, и Бог знает, как себя поведет. Нет, это рискованно.
И Томаш, прихватив кучера Януша, отправился в Вагуйхей к Мате Пирошу, тому самому дворянину, племянница которого не вернулась из замка Чейте. Уж он-то, надеялся Томаш, наверняка захочет разобраться в этой истории.
* * *
— Сегодня я не смогу быть с тобой, — сказала Дорка. — Хозяйка требует, чтоб я провела ночь возле нее.
— Она чего-то боится?
Женщина смутилась и поспешно ответила:
— Чего ей бояться?
— Не знаю, — пожал плечами Иштван, — может, ее мучают кошмары.
— Может быть, — мрачно ответила Доротея.
Юноше казались странными отлучки любовницы, и когда та в третий раз сообщила, что хозяйка требует ее присутствия, он решил проследить за Доркой.
Едва стемнело, он встал под навесом конюшни, откуда прекрасно был виден колеблющийся свет свечи в ее окне. Прошло около получаса, в комнате мелькнула какая-то тень, и в ту же секунду свет погас.
Иштван взбежал по лестнице на галерею, проскользнул в коридор и, дойдя до поворота, осторожно выглянул из-за угла. В дальнем конце узкого перехода он увидел удаляющуюся фигуру Доротеи. Недолго думая, он тенью метнулся следом.
В замке было прохладно, из башни доносился вой ветра в бойницах. Ежась на ходу, юноша следовал за служанкой. Та шла, не оглядываясь, оставляя позади коридор за коридором. Она повернула за очередной угол, но, когда Иштван достиг его, Дорки нигде не было видно. Он медленно пошел по узкому проходу, пытаясь понять, куда она исчезла. И вдруг услышал откуда-то слева сдавленный стон. Пройдя еще пару шагов, он заметил узкое боковое ответвление.
«Ба, да это же тот самый тайный ход графини!»
Он шагнул туда и увидел, что дверь, запертая в прошлый раз, сейчас была приоткрыта, в проеме мелькал свет. Иштван приблизился, осторожно заглянул внутрь и… остолбенел.
В большой комнате, освещенной двумя факелами, спиной к нему на высоком стуле сидела перед зеркалом графиня. От остального пространства ее отделяла деревянная ширма. Кроме нее, в комнате находились Доротея, Илона, еще одна служанка, карлик Фицко и… Агнешка. Она лежала, привязанная, на большом, немного наклоненном столе, на шее зияла резаная рана, из которой тонкой струйкой сочилась кровь. Рядом находилось приспособление в виде металлического желоба, по которому кровь стекала в стоящую на полу чашу.
К столу подошла Илона, забрала почти полную чашу, заменив ее другой, и отнесла за ширму, где сидела графиня. Та обмакнула в еще теплую кровь тонкий батистовый платок и принялась протирать им лицо.
Все это Иштван, остолбеневший от жуткой картины, наблюдал, не в силах двинуться с места. Когда же оцепенение спало, он, не думая о последствиях, закричал. И, словно безумный, рванулся к Агнешке, на ходу выхватив из-за голенища нож.
— Мерзавцы! Вон отсюда!
Слуги на мгновение замерли, а потом в испуге кинулись к двери. А Иштван подбежал к столу и принялся лихорадочно перерезать путы, стягивающие Агнеш. Она была без сознания, рана ее по-прежнему сильно кровоточила.
В это мгновение из-за ширмы появилась графиня с платком в руке. Зарычав, словно дикий зверь, юноша бросился на нее с ножом. Она отступила, прижалась к стене и проговорила:
— Неужели ты убьешь безоружную женщину? Ты, мужчина?
— Не женщину — ведьму! Проклятую вампиршу!
Эржебет в упор посмотрела на него своими бархатными черными глазами, и Иштван, словно под гипнозом, опустил нож. Вырвав у нее окровавленный платок, он метнулся обратно к столу и дрожащими руками перевязал рану на шее возлюбленной. Потом сунул оружие за пояс и, подняв Агнешку на руки, направился к двери.
— Куда же ты пойдешь? — раздался позади насмешливый голос графини.
— Будь ты проклята, — процедил он сквозь зубы и шагнул в коридор.
Природная горячность сделала свое дело. В шоке и ярости от увиденного Иштван не подумал, как ему выбраться. И лишь теперь понял — он в западне. Куда ему деваться в замке, полном слуг, с беспомощной Агнешкой на руках?
«Господи, почему я не переселился в зрелого и мудрого?»
Едва он сделал несколько шагов, как дорогу преградили стражники.
— Иштван! Иштва-ан!
Он с трудом разлепил глаза и повертел головой. Движение отдалось острой болью. Все тело, казалось, представляло собой одну большую рану. Юноша застонал и осторожно скосил глаза, пытаясь определить, откуда доносится зовущий его голос. Вокруг были лишь темные, склизкие каменные стены.
— Я здесь, наверху, — вновь послышался шепот.
Он с трудом поднял голову и в слабом свете далеких факелов различил над собой женский силуэт. Приглядевшись, он узнал Доротею.
— Что случилось? — слова давались ему нелегко. — Где я?
— Здесь, в замке. Тебя избили и бросили в каменную яму.
