Тивор обернул ленту вокруг наших рук и опустил их в миску.
— Одна ночь, одна кровь, одна жажда на двоих в венах наших, — продолжал вампир.
Меня подбросило в воздух. Перчатка лопнула, лопнула кожа запястья, и в миску полилась кровь. А руки жгло, словно железом. Какие слова произносила, не помню. Лишь общий смысл.
Предам князя — умру. Раню князя — умру. Подумаю о том, чтобы подумать — умру. Любая угроза жизни и благополучию князя с моей стороны, и стихия убьет меня. Без вариантов. Без лазеек. И, уже практически теряя сознание от боли:
— Пообещайте, что без моего согласия не станете снимать с меня маску.
— Обещаю, — прохрипел в ответ князь. — Подтверждаю.
— Подтверждаю, — хриплым лаем вырвалось из горла.
Новая вспышка боли, на вдох все утонуло в черноте, и стало нечем дышать. Через миг все закончилось. Кристоф поднялся на ноги и вытащил руки из миски, утягивая ленту. А на моих запястьях красуются две узкие черные полоски. Про эти татуировки говорил Черный?
Блеск.
Я поднялась на ноги. Удивительно, но меня лишь слегка пошатывало.
— Закончили? — в дверном проеме показалась голова Черного.
Когда он выйти успел? И зачем?
— Да, — кивнул Кристоф, убирая на место миску и прочую атрибутику. — Теперь можно и о деле.
Вот что-то у меня все желание разговаривать с ними пропало.
— Что ты знаешь о василисках, Лист? — обратился ко мне князь.
— То же, что и все, — пожала я плечами. — Сильные ментальные маги, имеют боевую форму, населяют преимущественно пустыни, — а теперь построим дурочку, точнее, дурочка: — Добывают какой-то жутко редкий и ценный камень и производят хороший шелк и мрамор. Ловкие, быстрые и очень ядовитые.
— Верно, а еще у них шикарные архивы, — кивнул князь.
По мере того, как он рассказывал, челюсть моя отвисала все больше. Это ж насколько надо быть больным, чтобы ради каких-то свитков создать проклятье? Якобы от проклятых богов[1]. Якобы охраняющее древний артефакт, призывающий источники воды ближе к поверхности. Слова вампира про снижение цен на Сердце пустыни обмануть не смогли бы никого. Нет. Кристофу нужны были архивы, а не какие-то, пусть и очень ценные, камешки.
— Как и ожидалось, василиски выкрали шкатулку. Теперь каждый, покинувший территорию Шхассада, умирает в течении сумана от жажды.
Ну да, вампиры и жажда — очевидное и невероятное.
— Но загвоздка в том, что у меня пока не получается составить формулу, чтобы снять проклятье.
Я застыла.
— А змеи не смогут без Малеи. Основные торговые пути идут через нас.
— То есть как? Наложить — ума хватило, а развернуть в обратном порядке — никак?
— Там хитрость одна была, — меланхолично пожал плечами Кристоф. — Для большей достоверности. Вот именно из-за нее ничего и не получается.
Ага, милая такая сказка для детей не старше семи лет.
— Простите, князь, но что-то мало верится в эту историю.
— Что конкретно не устраивает? — озадаченно нахмурился вампир.
— Отсутствие логики.
Князь хмыкнул и подпер голову кулаком.
— А как же послы? Если вы не снимете проклятие, они умрут?
— Да.
— И они об этом знают?
— Да.
— И все равно прибыли к вам?
По истине страдальческий вздох вырвался из груди князя.
— До этого момента все переговоры с Альяром и его послами мы вели через зеркало связи или с помощью вестников. Видимо, эти господа просто за державу уж очень радеют, — нехорошая, издевательская улыбка искривила губы вампира.
— Ага, считай провинились, — сморщилась я, — помрут не жалко.
— Не веришь ты в патриотизм, — еще шире улыбнулся мужчина.
— Не верю, — кивнула. — Но… все равно… слишком бредово.
Князь с подчеркнутым вниманием взглянул на меня.
— Прошу меня извинить, но, даже учитывая вашу тьму, наложить проклятие на целую расу… Посмертные и те срабатывают раз на миллион.
— А ты не глуп, — усмехнулся вампир, сверкнув глазами, полными тьмы.
Тьфу, и почему не получается из меня приличной идиотки? Хотя, может, не все потеряно?
— Так где подвох?
— Подвох, мальчик, в том, что я не накладывал проклятье на расу. Я наложил проклятье на метку границы.
— На что?
— Тьма. Откуда ты? — вполне натурально удивился Кристоф.
— Говорил ведь уже…
— Помню, из Патбурга, прямиком от северных троллей.
Вот только не надо так улыбаться, я и без того словно задницей на углях сижу.
— Метка ставится каждому, кто не является вампиром или малейцем, при пересечении границы. Своеобразная защита территорий, разработанная еще во время восьмисотлетней войны. К тому же так проще отслеживать новоприбывших. При выезде метка, соответственно, снимается.
— Но не с василисков? Вы закрыли проклятье на василисков?
Как? Как князь это сделал? Кровь чешуйчатых плохо отзывается на любую магию, кроме ментальной, из-за количества содержащегося в ней яда. Это я помню еще с первого года в Мастерате.
— Магия крови, плюс моя тьма, плюс некоторые научные изыскания.
Он улыбался, словно Кадиз, получивший очередную смерть. Хм, а у вампира ямочка на левой щеке. Глупо так. Не вяжется с образом.
— Я вплел проклятье в метку, но теперь не могу их расцепить. Шхассад вернул шкатулку, готов заплатить деньги, снизить цены на Сердце пустыни, допустить к архивам — все что угодно… А снять проклятие не выходит.
Еще раз про крутив в голове информацию, тяжело вздохнула. Нет, качественного идиота из меня не выйдет.
— Хочу еще десять тысяч аржанов к ежемесячной плате.
— Сначала скажи, что ты придумал, — вдруг ожил Тивор.
— Десять тысяч и дополнительный выходной в следующем сумане.
Черный расхохотался, князь фыркнул.
— Хорошо, — согласился Кристоф, что-то прикинув в уме.
— Не расцепляйте. Просто перенаправьте.
— Перенаправить? — князь нахмурился и начал перебирать в воздухе пальцами. Похоже, это у него бессознательное.
— Ну да, на вампиров, на малейцев — на них же метка все равно не действует — на кого угодно, кто не пересекает границу Малеи. Те же сирены, морская нежить, кракены.
Кристоф нахмурился сильнее, а потом вдруг подскочил на стуле и бросился к своим колбам и склянкам.
— Э… я так понимаю, вариант рабочий? — спросила, следя за лихорадочными движениями мужчины.
