Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
Парни поворчали, но, повинуясь ее взгляду и голосу, полезли на высокий борт машины.
* * *
А на следующее утро Кира проснулась рано, резко вынырнув из какого-то тяжелого полузабытья без сновидений. Немного полежала, приходя в себя и разглядывая потолок палатки, все-таки решила наконец вставать — желание валяться улетучилось. Кутаясь в остывший за ночь бушлат и щурясь от утреннего морозного солнца, она вышла из палатки и резко отшатнулась, едва не наступив на брошенную почти у самого порога растрепанную тушку старой вороны.
Голова птицы была свернута и аккуратно лежала рядом, удивленно поглядывая на ошарашенную Киру белесым, ничего не видящим глазом. Черный матовый клюв был чуть приоткрыт в придушенном крике, а требуха, раскиданная по мерзлой земле, как будто была специально выложена в какой-то непонятный орнамент. Кира сделала несколько шагов назад и уже в палатке кинулась к кровати Тамары, задохнувшись оттого, что слова застревали у нее в горле.
— Там! Там! Ворона там!
Тамара на этот крик приоткрыла заспанные глаза, потянулась и, улыбнувшись, лишь покачала головой.
— Ну чего ты кричишь? Эка невидаль — коты ворону растрепали. И нечего голосить, а то на твои крики все сбегутся, решат, что тебя здесь режут, — вот тогда действительно будет очень смешно.
Кира прикусила язык: действительно, что это она?
Вот только взгляд выхватил застрявшее черное перо в каштановых волосах напарницы. Кира развернулась и быстро вышла из палатки, уже спокойно перешагнув через птичьи останки.
* * *
Проверка Киры на профпригодность выпала на ночное дежурство. С наступлением темноты, которая приходит в этих местах незаметно, они с Тамарой скрытно выдвинулись в дальний замаскированный окоп, откуда удобнее было осматривать окрестности. Кира быстро приноровилась к наблюдению через прицел ночного видения. Яркий зеленый свет НСПУ изменял окружающее, делая его каким-то нереально фантастическим — картинка словно складывалась из сказочного изумрудного снега, летящего прямо в тебя. Правда, долго наблюдать через него было невозможно, начинало резать глаза. Поэтому по совету Тамары, которая не одобряла такого технического наблюдения, какое-то время Кира сидела с закрытыми глазами и пальцами легко массировала веки. Потом зрение привыкало к темноте, которая уже не казалось столь уж непроглядной, да и хорошую подсветку давали звезды, иногда видные через набегавшие тучи.
В ту ночь, около четырех утра, Кира почуяла легкое движение недалеко у леса — словно ветерок пробежал по сухостою. Вгляделась. Ничего, тишина. А через несколько минут опять что-то напрягло. И вот вроде нет ничего, но как-то неспокойно стало. Засосало под ложечкой. А Тамара, почувствовав беспокойство напарницы, тихонько сказала:
— Без паники, Кирюха. Вот теперь включай свою чудо-технику, пришло ее время на тебя поработать.
В ночном прицеле два силуэта вырисовались четко, как на картинке. Только непонятно было Кире, что они делают. Вроде как пьяные валяются у леса, но непогода сейчас, да и не то это место. А Тамара уже инструктировала:
— Ишь чего удумали. Досылай, Кира, патрон и считай, что это твой выпускной экзамен. Обоих сможешь достать — считай, отлично. Одного — ну, тоже неплохо. А вот если уйдут, значит, подведешь меня и впустую все, чему я тебя учила.
— Не подведу.
Кира дослала патрон в патронник и срослась с винтовкой. Два выстрела прозвучали так ладно, что почти слились в один. По склону прокатилось эхо. Почти сразу взлетела осветительная ракета. Ощупывая окружающую территорию, заскользили прожектора. Зашипела рация, запрашивая, почему стреляли. Тамара спокойно, по-военному отчеканила, что пресекли попытку разминирования взрывного заграждения. Когда дали отбой, Кира отпустила винтовку. У нее заметно дрожали руки.
— А если они случайно там оказались? — прошептала она побледневшими губами.
— Ага, случайно… ягоду ползуниху собирали.
Тамара, взглянув на Киру, поняла ее терзания.
— Эй, девочка, а ну-ка стоп.
Тамара легко встряхнула ее за плечи.
— Слушай меня внимательно! Повторяю последний раз. Ты приехала на войну. На том берегу друзей нет. Либо ты их, либо они нас. Без вариантов. Третьего не дано. Быть здесь, сейчас — это твой осознанный выбор. Вот и прими его с честью. Путь воина тяжел и тернист, но богоугоден. Поэтому соберись. Ты сдала этот экзамен на отлично. Толк будет.
Кира молчала. Накативший мандраж сам собою начал проходить, как бы впитавшись в Тамарины ладони. Ее перестало потряхивать. Через несколько минут стало легче.
— Том, а что они делали?
— Пытались проход сделать по нашему минному полю.
Тамара задумалась о чем-то своем, а Кира, не мешая подруге, разглядывала в свете появившейся луны помеченные смертью тела. К ним никто не спешил — кандидатов на ночной подрыв, видимо, не нашлось.
Позднее, когда их сменили, девчонки ушли в свою палатку. Не сговариваясь, молча сели за стол и какое-то время продолжали так сидеть, глядя на горящую свечу в алюминиевой кружке. Понимая, что сна уже не будет, Тамара заговорила:
— Ты знаешь, Кира, вся суть даже не в том, что сегодня «чехи» пытались сделать себе тропинку, а в том, что кто-то ведь им подсказал, откуда лучше подойти и где можно разминировать, а куда лучше не соваться. Вообще-то больше половины заграждения Лева ставил — он сапер матерый, у него незаметно фиг что извлечешь. А вот там, где ты сегодня счет свой открыла, — там Ванька, солдатик молоденький, самые простые растяжки сделал. И вот вопрос — откуда «духи» узнали про это слабое место?
Кира удивилась такому повороту:
— Случайность… наверное. — И внезапно сама осеклась.
— Что-то последнее время слишком уж много случайностей стало. — И, секунду подумав, то ли подбирая слова, то ли решая, говорить ли Кире это или не стоит, продолжила:
— Предатель у нас сидит. Сливает «душкам» информацию… — И, как бы открываясь перед напарницей, жестко закончила: — Вот ведь что самое паскудное: не вижу я его, нет картинки. Гнетет это меня, из себя выводит, но сделать ничего не могу. Оберег какой-то сильный у него. — И, помолчав, добавила: — Послушай, Кирюха, еще одну историю… Говорят, что женской дружбы нет. Не согласна. Была у меня подруга старинная — Рита. Женщина редкой душевной доброты. Врачом, военным хирургом работала. Начинала еще в Афгане. Стольким парням жизнь сохранила. Почти безнадежных вытягивала. Ноги, руки по косточкам собирала. Был у нее в этом талант. Всегда веселая, легкая, светлая и совершенно бескорыстная. Больных оптимизмом заражала, так что сразу жить хотелось. Такая мощь в ней была и еще любовь христианская к ближним. Редко таких людей встретишь. Бриллиант.
А какая она подруга была. Представляешь, вот вроде дар у меня, а она всегда знала, когда ко мне в гости прийти надо. Если тоскливо на душе, мает, гнет что-то, придет — и как рукой все снимет. Если радость какая, так больше меня радуется, смеется. А знаешь, как она под гитару пела, как будто душу наизнанку выворачивала. На всех праздниках первая заводила. Настроение создать умела, так чтоб всем тепло было.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
