– Да вы меня в какой-нибудь дальний закуток запихните, я всю суету пересижу, и уж тогда вы неспешно меня выведете, – предложила я свой вариант.
– Тогда тебе недели три отсиживаться придется, – пробурчал мастер, с трудом заталкивая в баул объемную бригантину. – Это не выход. Сейчас главное, пока все ходы на поверхность не перекрыли, тебя вывести, а там я с советником договорюсь и с зятем потолкую. Ишь, взял моду лучших камнезнатцев отшвыривать, как редкобородых щенков! – И, управившись, качнул головой, указывая на дверь. – Ну что, пойдем?
Я выбрала бо́льшую из двух сумок и взвалила ее себе на плечо. Подхватила под мышку замотанное оружие, а гном, вскинув другой баул со щитом, первым вышел из каморки.
Мы шли уже больше трех часов по каким-то полузаброшенным туннелям и шахтам. На пути нам встречались заваленные забои и отнорки, в некоторых коридорах пол был усыпан грудами мелкого щебня или завален здоровыми камнями, через которые приходилось перелезать. В одном месте, когда ход шел под уклон, на полу в тоннеле практически по колено стояла вода, и нам пришлось брести в ней чуть ли не час, пока ход вновь не повел вверх. Последний отрезок пути шли по штольне, затянутой паутиной, на полу которой слоем лежал птичий помет вперемешку с мелкими костями, противно хрустящими под ногами. Запах стоял неописуемый, аж глаза слезились. Но гном упорно вел вперед.
Наконец я увидела слабый свет. Похоже, путь подошел к концу. Гном остановился.
– Все, выход там, – он указал рукой. – Спустишься по восточному склону, но только сильно вправо не забирай, а то на стражей наткнешься. Они охраняют подступы к главным воротам. Ну, а там от подножья по солнцу пяток дней пути – и ты у своих.
Я кивнула и уточнила:
– А нахожусь я где? Я ж тут ничего не знаю!
– Говорю же: пойдешь по солнцу, то есть на запад и окажешься у своих, – нетерпеливо пояснил мастер.
– У своих – это где? – снова уточнила я. – У орков, у гоблинов, у троллей? В Козлобобруйске, Мухосранске? Я ж не знаю! Я понятия не имею, что у вас там, на западе, выросло! Порт, поселение, крепость?! А может, кочевой стан какой?!
Гном озадаченно посмотрел на меня и даже дернул себя за бороду, словно пытался понять, что же я такое сказала.
– Мухо… Что? – наконец переспросил он.
– Мухосранск, – повторила я. И, видя, как глаза мастера от удивления становятся все больше и больше, пояснила: – Поймите, я действительно не знаю местной географии. Я из о-очень далекого места.
– Так ты, получается, не врала, когда говорила, что не знаешь, где находишься?! – потрясенно выдохнул тот.
– Наконец-то! – я взмахнула руками. – Дошло-таки! А я вам что уже на протяжении трех дней твержу?
– Ох ты! – Гном озадаченно почесал макушку. – Что мне с тобой делать-то?!
– Хотя бы рассказать, что у вас тут поблизости находится, чтоб не вслепую в неизвестность идти.
Норри выдохнул, обрадованный малыми запросами.
– Так. Ну, смотри, – начал он после недолгого раздумья. – Ежели двигаться строго на запад, то ты попадешь в Перисфоль… Туда, где в Ремиле ваш основной храм находится. А если заберешь севернее, то попадешь прямиком в Кулвич. Что там будешь делать, я не знаю, но вдруг?!
– Погодите, – перебила я мастера. – Перисфоль – это что?
– Столица Ремила, его главный город, где князь живет! – Похоже, он уже начал раздражаться, из-за того что приходилось объяснять общеизвестные вещи. – А Кулвич – дальний пограничный городок. Ясно?
Я кивнула и уточнила:
– А там люди живут?
– Ну ясен-пережог, что не гномы! – рыкнул Норри. – Какие тебе гномы не в горах жить-то будут?!
– А если я на восток пойду, то где окажусь? – продолжила пытать его.
– В Ваймер попадешь, – обреченно пояснил мастер и, предугадывая мой вопрос, выдал: – И там тоже люди живут! Но я бы тебе туда не советовал. Там, как всегда, неспокойно. Последователи Чернобога вновь силу почуяли… Хотя ты ж клиричка, может, тебе туда самое дело идти. Но опять-таки, ежели ты в одиночку к жрецам Сейворуса попадешь, то живой не вырвешься. Точно в жертву на капище принесут… Слушай, как тебя там, Ольна, – вдруг оборвал свой рассказ гном, – некогда мне с тобой возиться, мне к советнику быстрее надо, пока Филиндил через его голову не перепрыгнул и к старейшинам не успел. Топай-ка ты в Перисфоль, и уж там ваши жрецы все тебе разъяснят и подробно расскажут. А мне бежать надо, а то как расшевелится это крысиное гнездо, как пойдет ругань между советником и правящими старейшинами!.. Мне твоя помощь тогда хуже «козла» в плавильной печи станет! – С этими словами мастер стал сгружать на меня сумку, которую до этого нес. – Вот все, что у тебя было, вернул, можешь не сомневаться. И щит свой забери. А седло, уж извини, я тебе возвращать не буду, в большой спешке уходить пришлось, с ним таскаться неудобно.
Закидывая на спину щит, я невольно представила себе, как тащилась бы с седлом, не зная, куда его пристроить. На спину на манер рюкзака и как у лошади подпругу на брюхе застегивать?..
Меня стал разбирать истерический смех.
– Ты это давай, поторапливайся, – стал выпроваживать меня мастер Норри. – Тоже, удумала потешничать!
Навьючивая на себя две сумки, одну, самую большую, – на спину, а ту, что поменьше, – на грудь, я все никак не могла побороть душивший меня смех. Хороша бы я была с седлом, ох хороша! И так на черепаху из-за щита, прицепленного к сумке на спине, похожа, а с ним бы вообще за улитку сошла.
– Ну давай, клиричка, – махнул мне на прощанье гном. – Удачи тебе!
– И вам, – пожелала я и напомнила: – Не забудьте Фундину сказать, чтоб он Лемираен сам о помощи попросил, когда вы его Духу Гор посвящать будете.
На что мастер еще раз махнул рукой и, развернувшись, пошел обратно.
…Выход из штольни прикрывали кусты, полностью затянувшие всю площадку перед ней. Когда я, с трудом продравшись сквозь заросли, вышла наружу, то невольно поняла, насколько за эти три дня успела соскучиться по чистому небу и ласковому солнышку. До чего же хорошо было вновь оказаться на просторе, а не в замкнутых стенах коридоров и пещер.
– Пусть свет непрестанный светит, а солнце восходит всегда, – машинально прошептала я ритуальную фразу, прикрывая рукой отвыкшие от яркого света глаза.
Когда притерпелась и смогла рассмотреть, что меня окружает, то так и замерла. Передо мной предстал пейзаж невероятной красоты: по левую руку простирались серые, покрытые белоснежными шапками снегов горы. У их подножия раскинулись необозримые просторы изумрудных лугов и проглядывающая далеко-далеко блестящая лента реки. А за ней едва различимая для глаза зеленая нитка леса. Справа начиналась холмистая местность, переходящая в плоские равнины, а те, в свою очередь, сливались с голубоватой дымкой горизонта.
Не знаю, сколько я так стояла, но из неподвижного созерцания меня выдернул пронзительный клекот птицы, парившей в вышине. Глубоко вздохнув и скинув с себя наваждение, с кряхтением поправила тяжеленные сумки и, прикинув, где может быть наиболее пологий склон, осторожно начала спуск.
